Глава 17
- Мертв? - Берроуз ткнул ногой тело, лежащее в луже нечистот.
- Да..., - мичман развернул мертвеца, - Ну и морда. Откуда только они такого выкопали!
- Мичман, где Вы так научились стрелять? Один выстрел - один труп, и это с трех сотен шагов. Живым бы он был чуть полезнее, - сказал капитан.
- Да вот, вышло само, не чаял. Пуля - дура, - отнекивался мичман, - Если б не я в него попал, он бы нас тут расстрелял, как куриц в тире. Мы ж в этой трубе с фонарем как по плацу шагаем, не мишень - загляденье.
- Что у него в карманах? Обыщите его.
- Да, кэп, погляжу, - мичман нагнулся над мертвецом, обшаривая многочисленные карманы и кармашки водоотталкивающего плаща.
- Пистолет, да пара обойм. Ни документов, ни денег, ни карт - ничего, - констатировал он.
- Ясно, придется бросить его тут на радость полиции. Пусть они им занимаются.
- Оружие его брать? - спросил мичман.
- Оставьте. Только ручку оботрите, чтобы пальцев Ваших не осталось, - капитан отвернулся.
- Это тот самый снайпер? Стени застрелил его, да? - спросила Эмма.
- Да, так вышло, - кратко ответил Берроуз, - Иногда жизнью управляет случайность. Нам не стоит тут надолго задерживаться.
- Вы так барышня не печальтесь. Поделом ему, он, злодей, монарха убил. А мы, волею Вечного Неба, его от греха избавили. Все по справедливости, - сказал мичман.
Внезапно позади, в глубине туннеля зазвенел эхом злобный лай.
- Собаки! Они тащат собак! Раздери меня рогатая черепаха! Кэп, что делать? - испуганно спросил Стени.
- След по дерьму они не возьмут, нужно как можно скорее уходить в дальние проходы, - ответил Берроуз, - Сюда! Макс, Эмма идите вперед. Мы за вами.
Издалека в темноте туннеля засверкали всполохи электрического света. Капитан велел погасить фонарик и идти по самому дну стока, чтобы отбить запах. Ботинки моментально впитали грязную вонючую жижу и мерзко хлюпали под ногами, стало промозгло и зябко. Оживленный собачий лай угрожающе приближался, обрывки перебранки полицейских слышалась уже совсем неподалеку. Они свернули в один из низких примыкающих туннелей.
Эмма, озябши, приложила руки к лицу стараясь согреть замерзшие пальцы дыханием, но тепло грело лишь секунды, превращаясь в холодный влажный пар, осаждающийся обратно на руки капельками росы.
- Стойте! Тут загородка. Глухая, не пройти, - тихо сказал Макс, на ощупь обшаривая ржавые спицы сварной решетки, отделяющей рукав бокового туннеля.
- Всем сесть вниз, и чтобы ни единого звука, - скомандовал Берроуз.
Совсем близко зарычала раздраженным рыком собака. Несколько голосов, отрывисто переругиваясь, яростно спорили о чем-то, пока один из них отчетливо не вскрикнул:
- Человек, вон там... - затопали скорые шаги по воде.
Кто-то гаркнул какую-то команду, собаки зашлись истеричным лаем, заметались, царапая скользкую кирпичную кладку.
- Мертвяк, свежий совсем. Попался! - сказал чей-то голос.
- Попался? А остальные куда пропали? Те остолопы наверху сказали, что их было не меньше четверых. Где они? - спросил второй.
- Может, не поделили чего. А может, так у них и было все рассчитано. Бах - и пришили главного, а сами в бега, - добавил третий.
- Ты псов-то держи, а то они труп раздерут, а нам его сдавать. С меня спросят - не с тебя, дубина! - ругнулся один из полицейских.
- Держу, Ваше благородие, не извольте гневаться, - отозвался второй голос.
- Иди с собаками вперед по туннелю, а я тут посмотрю, в округе.
Шаги захлюпали по воде туннеля, приближаясь к затаившейся четверке, широкий луч электрического фонаря беспорядочными прыжками побежал по мокрым стенам. Полицейский остановился, прислушиваясь к шелесту текущей воды, уловил негромкий скрип случайного камня под ботинком. Затих вглядываясь в темноту. Прикрепил фонарик к выбоине в кирпиче и вжимаясь в стену, ловя посторонние шорохи туннеля, с опаской вытащил из кобуры револьвер. Взвел затвор и, снова прислушался.
Прыжок - грязная жижа разлетелась в стороны, окатывая стены, резкий скрип резиновых подошв проскальзывающих на мокрых кирпичах. Сбившееся от напряжения дыхание, опять всплеск, быстрые шаги по воде совсем уже рядом, от силы в пяти шагах.
- Эй, ты чего тут прыгаешь козлом? - спокойный голос мичмана прозвучал диссонансом к испугу, окружающему полицейского.
- А! Кто тут? - слепо озираясь спросил полицмейстер.- Ай....ыыы, - взвыл он, оглушенный ударом рукояти пистолета.
Грузное тело с плеском плюхнулось в грязную жижу воды и помоев.
- Макс, помогите мне... его оттащить нужно от развилки. Тяжелый, пень, - ругнулся Стени. Они вдвоем отнесли к решетке, оглушенного городового, спеленали руки, привязывая их к перекладинам.
- Ну вот, отдыхай, восстанавливай здоровье, пока твои до тебя не доберутся, - сказал мичман, когда работа была закончена.
- Теперь пора, - скомандовал Берроуз, - Уходим, пока остальные далеко. Бежим до основного лаза - и направо. Не оборачивайтесь и старайтесь идти не по прямой.
Они побежали, не обращая внимания на воду и грязь, летящие из под ног, на заметавшиеся позади фонари, на предупредительные крики и разошедшихся в лае собак. На хлопки выстрелов и свист пуль, летевших им в спину. Когда они почти оторвались от погони, уйдя с главного коллектора в поднимающийся под наклоном водосточный желоб, преследователи, поняв что вот-вот упустят добычу, спустили псов с поводка.
Овчарки с радостным воем понеслись по воде туннеля, заметались на трубочной развилке, потеряв след, залаяли в разные стороны и, учуяв запахи скрывшихся беглецов, яростно рванули в водосток.
- Пистолет! - выкрикнул Стени, - Прикройте, кэп, мы полезем наверх, в люк.
Капитан вытащил короткоствольный полицейский «бульдог» и с локтя стал расстреливать приближающую собачью свору. Его лицо в огне выстрелов показалось Эмме выточенным из стали или камня, потеряв живые человеческие черточки. «Как агрессия быстро меняют людей», - успела подумать она, пока Макс не подхватил ее и не отволок к водосточному лазу.
Подстреленные псы исступленно ревели, настигнутые пулями, поднимая фонтаны зловонных брызг. Смертельно раненные, они падали в лужи, и по их еще не остывшим телам ползли другие, более проворные. Капитан расстрелял троих псов, еще двое, поджав хвосты, отступили и опасливо лаяли из-за угла призывая хозяев. Пользуясь заминкой, Макс с мичманом протиснулись по узкой водосточной дыре и, вдвоем отодвинув чугунную решетку дождевого стока, вылезли на мостовую.
- Это еще что за шахтеры Холленверда? - вопросил веселый голос и тут же громоподобно расхохотался .
Стени и Макс медленно подняли головы. Над ними на огромных мохнатых тяжеловесах, полярной породы стояло четверо всадников. Старший из них, здоровый детина в синем, шитом серебром плаще с добродушной улыбкой на широком, чем-то похожем на хорошую тыкву, лице с нескрываемым детским интересом разглядывал изможденных и грязных беглецов.
- Чего это вас занесло в эту сточную канаву? - спросил он, наконец, уняв смех, - От вас несет как от золотников в бане. Или в этом городе новое поветрие — ванны в первозданном дерьме? - на этот раз его гогот поддержали все трое его спутников.
- Нам нужна помощь, - тихо сказала только что вылезшая наружу измученная и вымазанная, как трубочист после бесконечно долгого дня, Эмма.
- Ммм....барон Бома всегда помогает слабым и униженным! Что я могу сделать для вас милое дитя? - спросил он.
- Эй посторонись! Разойдись, не собираться! Проверка документов! - двое полицейских на зеленых ящерах подскакали с противоположной стороны улицы.
- Чего встал, глаза лупишь? Проезжай! - гаркнул старший городовой барону и его свите.
- Ты это, кто такой, чтобы тыкать мне, благородному человеку, что я должен делать, а что нет? - поднимая бровь миролюбиво спросил барон.
- С каких пор у варваров завелись благородные?... - с презрением выдавил полицейский. - Сейчас тебя и этих всех тоже отправлю в околоточную - там разберутся, кто ты таков есть. А ежели будет не понятно то тебе пояснят! - дерзко ответил он. - У нас строгий приказ проверять документы у всех подозрительных. Вот ты у меня подозрения вызываешь! - он погрозил барону кулаком в замызганной серой перчатке.
- И вы тоже, чего расселись посреди мостовой, люк разворотили, - городовой указал на сидящих на каменном бордюре, изможденных погоней беглецов, уже в полном составе выбравшихся на поверхность.
- Следуйте за мной, всем гуртом, - скомандовал он, разворачивая ящера. - В участке разберемся.
- Это....ммм,.. Шел бы ты по своим делам, эээ...служивый. Не приставай к добропорядочным людям, - ответил барон, - А то развелось вас тут, дармоедов-указчиков.
- Ты это мне, сиволапый?! - городовой остановил ящера и развернул его в сторону барона, угрожающее полез нащупывать кобуру, - Я тебе, деревенщина провинциальная, покажу твое законное место на конюшне!
- Хех! Этот… эээ... мундир не особо учтив, как я погляжу! Пора бы научить его приличному поведению. А то, я смотрю, в столицах совсем потеряли уважение к благородным людям. Подойди-ка ближе, я прочту тебе лекцию о достойных манерах, - барон опять загоготал, пугая прохожих.
- Ну, держись, сиволапый! - оба городовых вытащили револьверы и, выставив их вперед, пришпорили рептилий и стали угрожающе надвигаться на барона и его спутников, - Руки вверх, говорю!
В этот миг из водостока внезапно появилась чумазая голова третьего полицейского, озирающего совиными глазами непривычный дневной свет.
- Вон они! – закричал он, заметив четверых друзей, - Тут сидят!
- О! Еще один! Да вас тут тьма! Даже из-под земли лезут, аки демоны, - барон загоготал, - Ну, тем лучше! Первый урок я даю бесплатно.
Он поднял длинный хлыст, с лихим гиканьем размахнулся и, щелкнув, одним движением выбил пистолет из рук городового. Оружие со звоном брякнулось на мостовую.
Полицейский ящер, испуганный внезапным звоном, вздернул голову и вцепился, что было силы, в шею лошади барона Бомы. Тяжеловес заржал, встал на дыбы и, отбрыкиваясь передними копытами ударил рептилию по голове. Та извернулась змеей, кувыркнулась на бок, сбрасывая седока, и, выполнив хитрый, подвластный только ящерам маневр, бросилась наутек.
- Нет, вы видели?! Эта зеленая змеюка укусила моего коня! Моего любимого Трамадора! - рассвирепел барон, - Стерпеть это?! Да кто вы такие, раздери мое седалище медведь, чтобы кусать моих лошадей?! Вот я вам, собачье семя, сейчас покажу, что значит мешать благородным людям прогуливаться по столице! – он отцепил притороченную к седлу палицу сумки.
- Мы...мы, - сброшенный с ящера служитель закона оробело глядя на увесистую дубину пополз назад, ища ногами пистолет. Его коллега с нескрываемым испугом наблюдал поодаль за разыгрывающимся спектаклем, не зная, что делать - бежать или продолжить атаку на зарвавшегося провинциала.
- Пшел вон, дерьмо, - крикнул ему барон, размахивая дубиной, и пришпорил лошадь. Ошарашенный служитель закона забормотал что-то из невнятное, закрутил головой и, оценив шансы на победу, сиганул через забор.
- Фью-у-у, - засунув пальцы в рот, барон принялся свистеть, что есть мочи. Когда лицо его от утехи стало красным и похожим по цвету на вареного рака, он удостоил вниманием оторопевшего второго городового, который уже успел развернуть своего аспида и приготовился удариться бега.
- Стой, ты куда, мы только начали! - объявил барон и, раскрутив в воздухе дубину запустил ею в полицейского. Палица попала в цель, и тот, не удержавшись в седле, неуклюже свалился наземь.
- Эй, Андреас, помоги господину полицейскому!
Спутники Бомы тут же подхватили его и, распоров форменные полицейский штаны от пояса до земли, сбросили пришибленного городового на кучу мусора.
- Иди ко мне моя цыпочка, иди ко мне моя крошка, - спешившийся барон поманил пальцами безумно вращающего глазами последнего полицейского, все еще продолжающего выглядывать из водосточного люка.
- Не подходите, я буду стрелять! - закричал тот писклявым от испуга голосом, - Пристрелю!
- Да что ты говоришь? - вопросил барон. –Да ты и пистолета-то держать не умеешь, а еще имеешь глупость грозить настоящему воину. К тебе и оружием прикасаться не надо! – и, перевернув чугунную урну, стоящую на тротуаре, напялил ее на голову незадачливого полицейского. после чего сам уселся на нее сверху.
- Эххх,, я даже не успел войти в боевой ритм, - барон выглядел опечаленным краткостью произошедшей стычки, - Ну что за люди, драка еще не началась, а они уже разбежались!
- Вы спасли наши жизни, господин барон. Мы так Вам благодарны! Мы уже было совсем отчаялись и приготовились погибнуть, но судьба сжалилась над нами, послав нам избавителя,- сказала Эмма, взяв лошадь барона под уздцы.
- Ну что Вы, очаровательное создание! Как может благородный барон Бома оставить несчастных на растерзание этим уличным хамам, - заулыбался он. - Я перебинтую моего Трамадора, и потом мы уедем отсюда, пока эти нахалы не явились сюда нарушить общение порядочных людей. Я остановился в пригородной таверне «Драконье логово». Это рядом с урочищем по Ряковому тракту, на юге от города. Не откажите, поедемте с нами. Я приглашаю Вас и Ваших друзей.
- Это большая честь для нас, барон, - ответил капитан Берроуз, - и мы с радостью принимаем Ваше приглашение.
Лошадь барона перебинтовали, путники быстро оседлали своих коней, и те, отяжеленные двойной ношей, вскорости покинули злополучное место.
***
Трактир «Драконье логово»
Ветер по-волчьи протяжно выл в дымоходе. Низкие тучи налетевшей к ночи бури царапались, задевая за верхушки корабельных елей за окном. Раскидистые ветки, скрипя, раскачивались, недовольные промозглой и ветреной погодой. Дождь заливал окошки старинного трактира и злобно гудел, поднимая водовороты дождевой воды и палых листьев.
- Погода вовсе дрянь сегодня. Зима вот-вот, господин барон, - скрипуче сказал трактирщик, поднося пузатый кувшин с вином к столу, где ужинали гости.
- Точно так, хороший хозяин собаку не выгонит. Ты овса свежего Трамадору насыпал, не обманул?
- Нет, как Вы могли такое подумать, господин барон! - возмутился трактирщик. - Вот и егерь Ваш, господин Андреас, сам видел, подтвердить может.
- Подсыпал? - спросил егеря барон.
- Да, все сделал, как толкует, - откашлявшись, хрипло ответил Андреас, - Думаю, за пару-тройку дней поправится жеребец. Рана не глубокая, затянется быстро.
- Злыдни, окаянцы! Ранить моего Трамадора! Не будь это в столице, я бы их на дубу за ноги бы повесил! - барон сжал кулаки. - Проходу нет никакого! Жаль, нельзя.
- Не серчайте, господин барон! Вот Вам вино отменное, - заскрипел трактирщик. - Помню, в прошлом году так же три дня кряду буря была, а на четвертый день заметелило. И как началось - снежный буран уж так бушевал, так бушевал! Тракт замело, только через неделю солдат и снегоедов пригнали. Опасаюсь, как бы повторения в этом году не вышло.
- Да и медведь с ним, со снегом, - оборвал барон байку хозяина. - У тебя хлеба, вина, да свинины на неделю хватит, ежели метель?
- Найдем, а чего же не найти для дорогого постояльца, - трактирщик оживился, - с голоду не спухнем, полные подвалы разного.
- Ага, - барон удовлетворенно хмыкнул, - тогда мы остаемся до конца метели, теперь самое время, - он встал.
- Я хочу поднять эту чашу, за моих новых друзей и за волю судьбы, которая свела нас вместе! - с этими словами он тут же опрокинул кубок себе в глотку и, булькая, заглотил залпом его содержимое.
- Эй, трактирщик! Огурцов солененьких неси! Отменные у тебя огурцы, - он довольно поглаживал увеличившееся от немалого количества снеди и выпивки пузо, - Огурцов кушать желаю.
Хозяин скрылся в погребе, кряхтя, выволок на плече мутную зеленоватую банку, источающую острый запах уксуса и пряностей.
- Молодец, благодарствую, - похвалил хозяина барон, - Нынче это такая редкость — добрый трактир! Эй, Андреас, друг мой, налови мне тех огурчиков, а то старик нерасторопен, - Бома подтолкнул сидевшего рядом егеря в плечо.
Трактирщик, оставив банку, охая, приволок из сеней связку колотых поленьев и, разворошив угли в камине, стал подбрасывать дрова в огонь. Новые чурбаки затрещали и, разбрасывая искры, жарко принялись.
- Вот натопим, - бурчал себе под нос трактирщик, - чтобы господину барону с гостями было томно.
- Расскажите же, друзья мои, как случилось что вам пришлось бежать от этого полицейского отребья? - Бома сел, ухватил из общего блюда свиную рульку и приготовился слушать, не забывая, впрочем, и о закуске.
- Мы пытались спасти Императора от смерти, - ответил капитан.
- Ха, от смерти? А чего это он собрался умирать? - барон вцепился челюстями в сочный кусок, - Вроде, не обещал.
Кто-то из свиты барона хихикнул.
- Он убит сегодня, в час дня. Выстрел снайпера, - тихо сказала Эмма.
- Во как! - мясо плюхнулось на стол из рук Бомы, - Эээ... как тебя там…, вот, демон…. хозяин, быстро ко мне!
- Слушаю, мой господин, - перекинув через руку застиранное до полупрозрачности полотенце, трактирщик с усилием, сгорбив спину, предстал перед бароном.
- У тебя газеты есть? Вечерние сегодняшние?
- Газеты? - растерянно переспросил старик.
- Ну да, почта. Посыльный к тебе газеты носит? - барон поднял голос.
- Есть, прикажите принести? – кивнул тот, не понимая, с чего это провинциальному барону на ночь глядя понадобились свежие газеты.
- Да, и живее! Нет, я сам схожу! Где? - барон вскочил и уверенно направился к стойке.
- Там, в углу у двери… Малец приносил с час как… я еще не забирал, - крикнул хозяин.
- Так… Вечерний Экспресс..., - барон притащил пару газет и, извлекши зеленый листок, стал читать вслух.
- «Сегодня в один час пополудни на набережной Центрального Канала врагами рода людского был подло убит Вседержитель Имперского Трона... Пуля убийцы попала в шею, вызвав кровопотерю. В результате полученного ранения Его Величество скончался на месте, не приходя в сознание. Роковой выстрел грянул при осмотре Монархом броненосца «Четыре Нарвала»»..., - барон дочитал абзац и недоуменно поднял голову.
- Разрази меня куском неба пополам! Да как же это так! - воскликнул он и обратился опять к газете, - «…Жгучая боль стыда и горя проникла на нашу землю, и мы содрогнулась от негодования, несправедливости и подлости наших врагов. Вся нация охвачена скорбью утраты и возмущена бесчеловечностью поступка...
...неопознанный убийца был застрелен полицией в момент преследования в канализации, куда он бежал, скрываясь от погони. Расследованием преступления занимается Особый отдел Императорского Сыска... похороны назначены... выражают соболезнования...»
- Ох! - трактирщик прикрыл рот руками, - Точно, это опять сектанты-изоляционисты! Что же теперь будет?
- Я ничего не понимаю, - барон откинул газету и выкатил глаза, - Мне может кто-нибудь объяснить?! Что вообще происходит?
- Император убит, - кратко сказал Берроуз, - Мы были на месте убийства и пытались остановить его. Но нам это не удалось.
- Остановить Императора? - заморгал непонимающе барон, - Зачем?
- Остановить убийцу, - пояснил Макс. – Мы знали, лишь день и час, когда должно произойти преступление, и надеялись предотвратить его, но – увы…
- Опоздали мы, опередил нас этот снайпер, - сказал Стени. – Он прятался в здоровенном доме напротив, на чердаке. Обыскивали мы чердак, но опоздали - он выстрелил раньше.
- Я все равно ничего не понимаю! Тогда почему за вами гналась полиция?
- А за кем им еще гнаться? Кого увидели – за тем и гонятся. Им теперь не объяснишь, как мы там оказались.
- И это ужасно несправедливо! – горячо вмешалась Эмма. – Ведь мы хотели помочь, спасти! И вообще, там, в газете неправда написана - снайпера убила не полиция, а мичман Стени.
Лицо барона посветлело.
- Вот в чем дело! И эти хамы на своих зеленых лягушках еще смели непочтительно разговаривать с вами. Человек, отомстивший за смерть Государя, достоин высшей награды! – он встал и почтительно поклонился моряку. – Я считаю за честь знакомство с Вами, молодой человек. Вы совершили благочестивый поступок. Клянусь, что в бароне Бома Вы найдете своего верного друга! И если только есть в этом мире высшая справедливость, то Ваши храбрость и благородство будут вознаграждены короной по достоинству. Возможно, Вам даже присвоят дворянское звание, ибо подвиг этот достоин того, - барон остановился, с трудом подбирая высокопарные слова.
Мичман, зардевшись от удовольствия, поднялся и по-военному отдал честь.
- Спасибо Вам, сударь, я уж и не думал, что услышу такое..., - его голос стал неровен.
Барон уселся на свой стул, обвел сидящих взглядом и продолжил:
- Вы порядочные люди, я это сразу понял, как вас увидел! Вы добра для короны хотели, а вышло по-иному… Да, жаль, что не удалось вам спасти Императора, раз уж знали….– он вдруг остановился и удивленно вытаращил глаза. - Но как…?! Откуда вы могли знать про снайпера?
- Ну, нам рассказал об этом один… один человек, - пояснила Эмма. – Он знает про будущее. К сожалению, он поведал нам довольно мало.
- Того не может быть, сударыня, - замотал головой Бома, - Будущего люди знать не должны, богами нам этого не разрешено. А если кто и знает, то только колдуны, на них наши законы человеческие не действуют.
- Этот человек, он, и правда, вроде колдуна, - вступился мичман, - Я моряк и не верю в сказки. Но в его доме - я своими глазами это видел... Демон ему служит, что сквозь стены ходить может. И вообще, там такое было, что дом ходуном ходил, словно лодка в шторм. И гром, молнии и жуки - миллионы жуков по стенам бежали как заговоренные
- Мы с Эммой у него жили некоторое время, - добавил Макс. – Я сам в эти сказки не верил, до тех пор, пока его не встретил. Этот колдун знает прошлое и будущее – он нам прямо сказал - Император будет мертв - и дату назвал. Так и вышло.
- Хм…, а что еще сказал это вещун-звездочет? - заинтересованно спросил барон.
- Он сказал, что если Император будет убит, то начнется большая война. В этой войне погибнет вся планета, - произнес Макс.
- Война? Кого с кем? - Бома поднял на него удивленные глаза.
- Война Утликана и Империи. Будет большое столкновение на побережье, обстрел супербомбами с кораблей… Затем Большая смута, Империя распадется, потом утликанский Магистрат нападет на ее протектораты.
- Ну, война и война - не в первый раз. Добрая война, как корень дерева акалын, хороша при запорах, - барон усмехнулся
- Может, Вы и правы, но только в этой войне никто не победит - просто воевать станет некому. Настанет длинная и холодная зима, которая уже никогда не кончится… И эта часть предсказания, к сожалению, тоже правда, ибо я ее видел своими глазами, - печально ответил молодой человек.
- Такого не может быть! – Бома затряс головой.
Макс молчал. Что еще он мог сказать? Невозможно передать людям знание о будущем, если они его отвергают.
- Господин барон, – внезапно вступил в разговор молчавший до того егерь. – Послушайте меня, я Вам вот что скажу: слышал я много разных баек - охотники любят поболтать - быль и небыль, разное. Но со страхом говорят они о колдунах, что прячутся за краем мира и знают судьбы всех живущих.
- И всего лишь вчера вечером так же и я слушал – и сомневался, - вставил капитан, - А сегодня то, о чем говорил колдун, сбылось. Что еще должно произойти?
- Демоны! Раздери мое седалище медведь! - закричал вдруг Бома, потрясая кулаками, - Ведь Император, и правда, убит! Будь они прокляты, эти колдуны, со своими предсказаниями!
- Еще есть время, господин барон, - обратилась к нему девушка. - Да, не удалось предотвратить роковой выстрел, но еще не все потеряно. Ведь война еще не началась. Может быть, удастся ее остановить.
Собеседники как-то разом замолчали, забыв о трапезе, о дожде, хлещущем за окном, и о хозяине заведения, лениво натирающем тарелки у стойки.
- У меня есть первоклассная идея, дамы и господа! - барон решительно встал, облокотившись кулаками о стол. – Дела войны и мира – это дела больших людей. Значит, большим людям их и надо поручить. Герцог Данэйский, - верный вассал короны, весьма влиятельный человек и в высшей степени благороднейший аристократ. И я имею честь считать его своим другом. Мы обратимся к нему - он обязательно что-нибудь придумает, он не оставит этого так!
- Как его имя? - Макс удивленно захлопал глазами.
- Мэйрен, герцог Данэйский, - ласково сказал Бома, - Вы о нем слышали? Он замечательный человек.
- Да, кое-что слышал, - замялся молодой человек, - В газетах, и вообще…
- Он недавно был в столице, да уехал. Но мы можем добраться к нему в замок Дю-Руэн, это дня три пути отсюда. Если, конечно, хозяин не устроит нам метель, - он гаркнул в сторону успевшего закемарить за стойкой трактирщика.
- Ой, как здорово! – Эмма захлопала в ладоши. – Мы познакомимся с настоящим герцогом, и он все устроит!
- Надеюсь что это не шутка, господин барон? - спросил капитан.
- Какие шутки, друзья мои! Я верю вашим словам, а вы уж поверьте мне. Империя, да что там Империя - весь мир на грани такой опасности, и моя обязанность, как благородного человека, помочь вам. Поэтому вы можете на меня во всем положиться, - ответил барон.
- А теперь, хозяин, еще вина для меня и гостей! Да живее! - крикнул он трактирщику,- Помянем душу безвременного ушедшего от нас монарха. Слыхал я, он любил застолья, а потому не будет в обиде на нас, грешных.
***
Холленверд
Особняк посла республики Утликан
За окном сухо затрещали выстрелы. Захлопали по мокрой мостовой лапы оседланных ящеров, подгоняемых щелчками кнутов.
- Стой! - зычно заорал громозвучный голос, резонируя эхом на пустынной улице.
- Пристрелю как собаку! - вторил ему другой.
- Опять стрельба, второй раз за вечер, - Арилла, обняв тонкими пальцами бокал с горячим глинтвейном, отошла от окна, - Полиция, ловит протестующих. Со времени похорон императора беспорядки все никак не закончатся. Я слышала, вчера из пулеметов расстреляли демонстрацию на площади Воздвижения. Горожане требовали отстранить династический комитет от выборов регента и хотели, чтобы его указал сам наследник, - она поежилась кутаясь в тонкий шерстяной плед.
- Половина заводов в городе бастует, лавки и магазины закрыты, кто-то требует денег, кто-то выборов. Разворошили муравейник. Ходят слухи, что Ксиний Леон приказал ввести войска в столицу. Но какие-то террористы подорвали пути на подъездах, и много эшелонов с войсками так и стоят, ожидая ремонта путей, - ответил Фабиус.
- А что говорят промышленники? Ты же виделся в субботу с ними?
- Виделся..., - задумчиво сказал Фабиус.
- И...
- Говорят, что с рабочими должна договариваться полиция и армия, а не они. Что это сборище сброда и дармоедов, которое умеет только пить эль, требовать повышения жалования и выдвигать глупые политические требования. И что если их не разгонит полиция, то они их уволят всех до единого и наймут новых, более сговорчивых и нуждающихся в деньгах.
- Они идиоты? - тихо спросил она.
- Нет, они делают бизнес.
- Может быть, не поедем на эту аудиенцию? Я боюсь, эти беспорядки, грабежи... В утренней газете написано, что толпа разграбила магазин Луи Ануфа. Я любила покупать там платья, а они его сожгли. Тут, на вилле, хотя бы более менее спокойно и охрана, а там? Чтобы попасть во дворец придется ехать через весь город. Может быть, он сам приедет к нам? - заколебалась женщина.
- Нет, не приедет, - сказал Фабиус. - Имперский регент не может посещать частную резиденцию посла Республики, это нарушение этикета.
- Но его же еще не утвердил династический комитет.
- Пока не утвердил - и что с того? Да и мне нужно поговорить с ним лично. Поэтому мы поедем. Машина будет через полчаса, ты успеешь собраться?
- Да, думаю, успею, - грустно ответила она, поставив дрожащими пальцами стакан на стеклянный столик. - Я пойду переодеваться, если ты не возражаешь.
- Конечно, уже время...
***
Город казался призрачным миражом, погружающимся в тень вечера. Он, словно тонущий корабль, брошенный пассажирами и экипажем, продолжал дрейфовать во времени, не веря, что его судьба уже решена, и погибель его уже прописана в книге вечности.
Центральные улицы были завалены обрывками газет, мусором, досками, вывороченными из мостовой булыжниками. Кое-где на обочинах стояли перевернутые и сожженные дотла автомобили. На перекрестке их машина надолго встала, пропуская длинную пешую колону солдат в полевой форме, мрачно вышагивающих в неведомом направлении. И когда, наконец, они смогли проехать, на площади за ними увязалась обезумевшая лошадь с болтающимся полусорванным седлом. Она скакала рядом, пока шофер не прибавил газа, и животное, устав, не отстало.
Уже в самом центре города рядом с проспектом Благодарения встретились первые конные патрули и небольшой отряд полицейских, устроивших маленький лагерь и разжегших костер в дырявом мусорном контейнере прямо посреди улицы. Полицейские лежали на грудах тряпья, брошенных на мостовую, и пили из алюминиевых кружек дымящийся на холоде чай, нагретый тут же над огнем в котелке.
- Что это, Фабиус? - Арилла тронула мужа за локоть.
- Это? Что ты имеешь ввиду?
- Это Холленверд? Я не узнаю этот город, - ее пальцы обвили его руку.
- Ты испугалась звона разбитой тарелки? - сухо ответил Фабиус.
- Я не ожидала..., - она сбилась не закончив фразу.
- Не ожидала, что в Империи начнется хаос? - спросил он.
- Да... И что это произойдет так скоро.
- А ты думала, мы будем осыпать их розами?
- Нет, но...
- В тебе слишком много жалости. Когда ты начинаешь жалеть противника, он побеждает.
- Я не жалею, совсем не так!
- Жалеешь, - оборвал он, - И достаточно об этом.
Машина со скрипом присела на мягких рессорах, резко затормозив. Перед капотом в свете фар стоял, перегораживая дорогу, одетый в полевую форму императорский гвардеец с поднятой вверх ладонью и штурмовой винтовкой наперевес. Шофер приоткрыл стекло.
- Дальше дороги нет, - осипшим голосом устало рявкнул военный, - Проезд закрыт. Поворачивайте.
- Это машина посла Утликана, мы едем во дворец.
- У меня приказ, я не могу вас пропустить, улица впереди закрыта - отрезал раздражено патрульный.
- Как мы можем объехать? - спросил шофер.
- Не знаю, обращайтесь к военному коменданту.
- Где его найти?
- Понятия не имею, разворачивайтесь, - гвардеец потерял интерес к продолжению перебранки и отвернулся.
- Чтобы тебе пусто было! - выругался шофер, выкручивая баранку руля.
Заморосил мелкий дождик, разбрызгивая мелкую черную морось на стекла. Темнота, пришедшая вместе с вечерним дождем, растворила чернилами ночи напуганный город. Проплутав еще с полчаса по темным улицам вымершего города, они, наконец, добрались до официальной резиденции Ксиния Леона.
***
Дворец Ксиния Леона, дяди юного наследника престола
- Как вы добрались? - в свои пятьдесят Ксиний Леон выглядел старше.
Широкое, гладко выбритое лицо, испещренное морщинами, большие глаза с синими кругами, тонкая полоска сжатых губ и холодно-надменное выражение выдавали в нем человека аристократического происхождения, привыкшего к повиновению поданных и послушанию низших.
- Город, наверное, показался вам пустынным сегодня. Но волноваться не стоит, это иллюзия, он вполне безопасен. Мы контролируем ситуацию. Еще два, максимум три дня - и она полностью нормализуется, - процедил он, по-рыбьи глядя на Фабиуса и его супругу.
- Мы поддерживаем Ваши усилия по восстановлению порядка в Холленверде. В Республике очень обеспокоены сложившейся опасной ситуацией. Империя всегда была нашим крупнейшим партнером и ...мы не можем без сожаления наблюдать за происходящим, - соблюдая правила этикета, ответил Фабиус.
- Знаете что, я хочу показать вам коллекцию моих рыб! - Ксиний внезапно сменил свой холодно-официальный тон, - Пойдемте со мной.
Он открыл высокую дверь позади стола. Гости спустились по лестнице, ведущей в подземелье, и вскоре очутились в аквариуме с огромными зеркалами сосудов, полных разнообразной океанской живности. Глаза Ксиния, до этого не выражающие ничего, загорелись интересом.
- Это моя гордость, - с теплом сказал он, положив ладонь на стекло одного из самых крупных резервуаров, - Я собираю хищников, опасных подводных гадов.
- Любопытно, - с сомнением в голосе ответил Фабиус. Арилла подошла сзади и взяла мужа за руку.
- Вы только посмотрите - какая грация, какая динамика! Это вершины творения! Я покажу вам, - Ксиний надел перчатку и вытащил из клетки маленькую мышь. Она затрепетала в руках пытаясь прокусить толстую ткань, защищавшую руку.
- Смотрите сюда, - он кинул животное через крышку аквариума.
Молнией вытянулась тень из тайной подводной норы - длинное акулье тело, рассекая воду, метнулось к барахтающемуся на поверхности грызуну. Но не успела акула достичь своей цели, как из песка, поднимая клубы мути, вырвалось распластанное тело невидимого до того ската, развернулось, словно танк, на месте. Выпростав длинный хвост с электрическим шипом, он обвил жертву и поволок ее, парализованную, в глубину.
Раздосадованная акула сделала круг под тем местом, где только пару секунд назад еще существовал столь желанный ужин, проплыла над скатом и удалилась в свое скрытое логово.
- Это просто восхитительно! Какая мощь, какая реакция! Люди - просто жалкие двумерные существа в сравнении с ними, подлинно свободными тварями! - воскликнул Ксиний.
- Да, забавно, - без эмоций ответил Фабиус.
- Мы тоже, в сущности, такие же, как они, только нас многое сдерживает. Но в них – не прикрытая рамками морали безумная красота дикого охотника. Красота зверя.
- Все это очень интересно. Но, может быть, мы вернемся наверх? Я немного замерзла с дороги, и тут так сыро, - сказала Арилла.
- Разумеется, - ответил Ксиний Леон.
- Надеюсь, вам понравилась мой показ? - спросил он, когда они поднялись наверх.
- О да, это было очень неожиданно и впечатляющее, - ответил Фабиус, Арилла лишь кивнула. Они пошли по лестнице назад, пропустив даму вперед.
- Я слышал, городские низы и часть аристократов недовольны решением династического комитета и требуют, чтобы наследник сам выбрал регента, - спросил примирительным голосом Фабиус.
- Вздор! - неожиданно вскрикнул Ксиний, - Чернь сама не знает, чего она хочет, а эти мелкие дворянчики - словно стая собак, потерявших вожака. Я приструню их, дайте мне срок.
- Понимаю, но не будет ли это … ммм…, негативно воспринято? Аресты, суды, высылки известных людей… Учитывая убийство, Вы не опасаетесь реакции..?
- Не опасаюсь, и довольно! Это мелочь! Не стоит даже разговоров, - оборвал он гостя.
- Чем посольство Республики и я лично можем содействовать в исполнении этой задачи? - вкрадчиво спросил Фабиус.
- Хм... интересно, - Ксиний поднял бровь, - А на что Вы намекаете?
- Ни на что. Мы давние партнеры, и Вы можете быть уверены…
- Партнеры? Да вы спите и видите, как оттяпать какой-нибудь жирный кусок! - Ксиний стал нервно отбивать ритм пальцем на полированном столе.
- Нет, я не имел ввиду этого, вовсе нет! Наша политика миролюбива, и Магистрат признает любого законного правителя Империи, - несколько смешавшись, ответил Фабиус, - Поэтому мы - и я, и Арилла, как официальные лица Республики – здесь, чтобы выразить всяческую поддержку Вам, как будущему...эээ
- Ну, и что Вы замолчали? Продолжайте - ехидно спросил Ксиний.
- Будущему регенту Империи, - закончил мысль Фабиус.- Но мы бы хотели быть уверены в силе Ваших позиций. А так же и в том, что династический комитет поддержит Вас, и все эти волнения черни будут усмирены. Такова позиция Магистрата, - закончил фразу он.
- Это очень хорошо... очень. Я рад, что вы понимаете реальную расстановку сил, и надеюсь на ваше разумное поведение и в дальнейшем, - ответил хозяин.
- Разумеется. Наш долг - работать с людьми, принимающими на себя тяжесть решений. Кстати, а что нового известно о Дортоне? С его отставки о нем нет никаких вестей, а он был очень популярен среди дворянства и потомственных военных. Армия любила его.
- Любила? Этого жирного индюка? - встрепенулся Ксиний.
- Да, многие дворяне...
- Чушь, три раза чушь! Моим приказом я расквартировал два пехотных полка рядом с его замком, и если этот осел вздумает хотя бы высунуть нос из своего стойла... Мы укоротим его до самого хвоста! - будущий регент заулыбался впервые за весь вечер.
- Точно, - Фабиус попытался поддержать собеседника. Арилла натянуто улыбнулась. - А герцоги? – продолжил посол.
- Что - герцоги? - насторожился Ксиний.
- Они уже выразили свое одобрение? - напустив максимальную вежливость в голос, спросил Фабиус.
- Да,.. ну да, - казалось хозяин не ждал такого вопроса, - Не думаю, что с ними могут быть проблемы.
- Хм...это хорошо, это очень хорошо, - ответил посол, - Такая серьезная поддержка.
- Думаю, теперь, когда вы удовлетворили свое неуемное любопытство к политике, я могу предложить вам выпить? - спросил Ксиний, - Так сказать, отметить ваш визит - надеюсь не последний, - он усмехнулся половинкой рта.
- Конечно, мы с удовольствием примем Ваше предложение. Ведь так, Арилла?
- Да, да мы очень рады, - кисло ответила она.
***
- Домой, - сказал Фабиус, усаживаясь на заднее сиденье машины. Машина, мягко перекатываясь на неровностях мостовой, выехала из огороженного парка, примыкающего ко дворцу регента, и, остановившись для проверки документов у шлагбаума, укрепленного мешками с песком, выкатилась на темную, словно ночная река, улицу города. Черные остовы домов, вырываемые светом фар, мелькали призраками, чтобы тут же сгинуть в непроглядной ночи. Дождь выстроил непроницаемую стену из падающей воды, разбавленной темнотой.
- Чудовище, какое ужасное чудовище, - тихо сказала Арилла.
- Ты про регента?
- Да, - ответила она, - И мы помогли, чтобы это... чтобы он пришел к власти. Она перевела дух, набрав в грудь воздуха. - Как раньше, до смерти монарха, все было мило - балы, приемы, встречи. А сейчас - ты посмотри вокруг? Ты же сам видел рыбьи глаза этого Ксиния Леона! Там ничего....там пустота. Знаешь, я боюсь. Впервые за все время здесь… Даже нет, наверное не так. Впервые за мою жизнь я боюсь за себя, как никогда еще не боялась.
- Ты боишься, что тебя могут убить? - спросил он, - или...?
- Или...какое или!, - она почти вскрикнула, заставив обернуться шофера, - В его стеклянных глазах смерть, понимаешь?! Люди для него - это тот мышонок, что он скармливал своим акулам в аквариуме. Он просто маньяк, с мотком проволоки вместо души. Мы сделали роковую, непоправимую ошибку.
- Знаешь, все откладывал, - Фабиус, посмотрел на нее, - Скоро мне предстоит одна поездка, далеко. Я не говорил тебе, но сейчас я думаю пора.
- Что ты задумал? - в ее голосе скользнуло плохо скрытое волнение.
- Я поеду к Дортону, в его замок у Туманной гряды.
- Зачем? Что ты хочешь от него? Ты же сам сделал, чтобы его убрали от руководства армией. Я не понимаю тебя, я перестаю понимать твои действия! - взволновано сказала она. Он нажал кнопку, поднимая стеклянную перегородку, отгораживающую салон от шофера. Дождался, когда стекло доползет до конца, и добавил:
- Дортон должен бороться за место Ксиния на высшем посту в Империи, - сказал он.
- Но это же гражданская война, - ее зрачки расширились, - Ты же понимаешь, что Ксиний не уйдет сам, а династический комитет уже практически утвердил его на посту регента, это вопрос чисто технический
- У Дортона прав на престол не меньше, чем у этого болотного червя. Гражданская война истощит Империю, и пока эти выродки-аристократы сцепятся за место у трона, мы нанесем удар в размяклое брюхо этой громады и вырежем нужный нам кусок..
- Ты чудовище, Фабиус, я это всегда знала, но только сейчас...только сейчас я поняла это в полной мере, - она убрала руку отвернувшись к окну.
- Возможно, и так, я лишь исполняю свой долг...
- Когда ты едешь? - спросила она.
- На днях...
***
Трактир «Драконье логово»
Пиршество продолжалось до полуночи. Бома с соратниками опорожнил пару бочонков вина, съел до костей весьма упитанного поросенка на вертеле и, завершив трапезу разного рода соленьями, уже сильно за полночь объявил, что требует не останавливать поминки по безвременно усопшему монарху. Поэтому в свою комнату идти не намерен, а только приляжет на коврике у камина, дабы унять разбушевавшуюся икоту. Залегшего барона вместо икоты тут же пробил могучий храп, и гости, поняв, что процесс насилия над желудками можно считать завершенным, медленно разбрелись по своим комнатам. Вскорости старый трактир уснул, убаюканный молодецким храпом, слышным во всех углах, да мерным отстуком маятника старинных часов в столовой.
Ночь прошла спокойно. Дождь под завывания ветра протяжно пел свой напев поздней осени, а под утро переменился, обернувшись первым в году пушистым снегом.
- Вот напасть-то, вот напасть! - заверещал проснувшийся по утру трактирщик, отворяя примерзшую к косяку дверь, присыпанную снежным сугробом, - Теперь же все заметет, да завалит - и чистить, ох... А завтрак для барона? Он же очень нездоров будет после вчерашнего возлияния.
Он запричитал и, ковыляя на полусогнутых ногах, стал выковыривать из-под занесенного навеса широкую снеговую лопату.
- Эй, старик! - окликнул его кто-то.
- Слушаю Вас, - хозяин расправил спину и растянул губы в дежурной улыбке, - Чем могу служить?
- Я ищу молодого человека по имени Макс. Он должен быть вместе с девушкой Эммой. У меня важное письмо для них. Они, случаем, не в твоем ли трактире? - голос оказался принадлежащим молодому крепко сбитому парню в мотоциклетной куртке.
- Да, есть такие у меня. А ты кто будешь? - старик наконец выдернул примерзшую лопату.
- Курьер, - ответил парень, - А они что? Дрыхнут еще?
- Почивают они, на втором этаже. Ты мне письмо отдай, я им передам, - трактирщик сделал несколько шагов навстречу курьеру, выставив вперед некрепкую руку.
- Нельзя, нужно лично передавать. Какая, говоришь, комната? – напирая, спросил тот.
- Второй этаж, номер шесть, там они, - старик испуганно попятился, почуяв неладное.
- Я передам сам. Снег чисти, видишь, намело, - огрызнулся курьер и заливисто засвистел в сторону холма, за которым вдали шел проезжий тракт.
- Ты кому это свистишь? - возмутился старик, поднимая дрожащей рукой лопату.
- Отстань дед! Сказали тебе снег грести - греби, - оборвал его гость.
Из-за холма тут же показалось семь одинаковых фигур в таких же черных, мотоциклетных куртках. Они шли ровно, шаг в шаг, пробивая тропку в глубоком снегу. Шли молча, сосредоточено, не тратя лишних движений.
- Э-э-эй! - заголосил старик, - Вы это куда, вы это зачем? Запрещено!
Он выставил деревянную лопату перед собой и пошел в сторону курьера.
- А ну, зашибу… вот я … вам…, - захрипел хозяин.
- Дед, ты мне мешаешь, - курьер подскочил и ударил трактирщика в затылок. Кровь капнула алым пятном на блистающий свежестью снег, старик охнул и привалился у угла.
- Тихий хозяин - лучший хозяин, - сказал чернокурточник, сплюнул и замахал рукой, призывая своих.
Через незакрытую до конца входную дверь порывы ветра ветер намели белую полоску снега в горницу. Холодный ветер начал гулять по дому, унося остатки тепла из столовой. Барон заворочался у давно остывшего камина, завернулся в коврик и, проворковав что-то неразличимое, захрапел вновь.
- Второй этаж, комната шесть, - шепнул главарь, когда вся группа вошла в таверну - Вы пятеро - туда, мы - у лестницы. Саквояж коричневый с кожаной ручкой, в нем три кристалла. Есть вопросы?
***
- Что-то холодно так? - шепнула девушка, прижимаясь к Максу, - Двери нараспашку будто…
- Угу, - спросонья ответил молодой человек, натягивая толстое пуховое одеяло. Под дверью в комнату неразборчиво зашептали, стукнул стул, заскрипели доски пола, укрытые протертым ковром.
- Хозяин, наверное, убирается после вчерашнего, - он развернулся и обнял девушку, - Сейчас разожжет камин и будет тепло.
- А где барон? Он же внизу спит.
- Ну, кто знает. Может, ночью Андреас его отвел комнату, - сказал он, уткнувшись в волосы девушки.
Ручка незапертой двери опустилась вниз, скрежеща старой пружиной замка. Дверь приоткрылась, пропуская узкую полосу зимнего рассвета. Потянуло льдом холодного утра и сыростью первого снега.
- Эй, кто там?! - вскрикнула девушка, - Мы еще спим.
- Они тут, я их нашел! - объявил картавый голос, - Сюда, братья!
Дверь в спальню с треском свалилась с петель, и вместо нее в комнате возник тип с кривым, переломанным носом и разодранной на плече мотоциклетной куртке.
- Вот и я, с добрым утром, - улыбаясь сказал тип.
Девушка завизжала и с перепуга метнула в незнакомца тяжелый медный подсвечник, от которого тот благополучно увернулся. Маленькие глазки «брата» пробежали по комнате в поисках чего-то несомненно важного. Затем он извлек из-за спины длинноствольный пистолет, выставил его перед собой, вероятно, надеясь произвести устрашающее впечатление, и, выпучив глаза, озадачил перепуганных молодых людей вопросом:
- Саквояж! Где саквояж! Пристрелю! - она нацелил пистолет в потолок и нажал на курок. Пуля расколола потолочную доску на две половины
Макс, сообразив, что помощь может вовремя и не придти, скатился с кровати, подхватил за спинку крепкий дубовый стул и, размахивая им над головой, будто крыльями мельницы, стал теснить «брата» за дверной косяк. Тот озлобленно зашипел, угрожающее взмахнул пистолетом прицеливаясь в Макса, но тут же был оглушен бутылкой разбитой о его голову Андреасом, ворвавшимся из коридора на шум стрельбы.
- Сидите в комнате, - крикнул егерь, - пока мы не закончим с этими!
- А где, собственно говоря, хозяин?! И отчего в этой вонючей лачуге холод, как в брошенной лисьей норе?! - раздался громоподобный рык наконец проснувшийся барона.
- Заткните поскорее этого борова, - рявкнул картавый.
- Ммм, - загудел пуще прежнего недовольный барон, - Я только вежливо поинтересовался, где трактирщик, господа, однако...
Звеня, раскалываясь на тысячи осколков, грохнулась какая-то посуда. Перекатился, ухая, переворачиваемый стол, кто-то резво запрыгнул на лестницу.
- Какая грубость и ... бесцеремонность, - зарокотал недовольно барон и после двух смачных оплеух, сопровождаемых треском разбиваемого дерева, по-оперному раскатисто пропел:
- Эй, Андреас, друг мой просыпайся! Мичман, капитан, уже утро, у нас много гостей.
- Вот, дерьмо! - ругнулся картавый голос, - Эта бочка гремит, как дырявый паровозный котел.
- Я уже не сплю, господин барон! - крикнул вниз егерь.
- Братья, мы займемся этим толстопузым, а вы - саквояжем, - отрывисто гаркнул приказ один из «братьев».
- Уууу, - барон завыл тепловозным гудком, посыпалась гроздями падающая мебель, раздалось несколько глухих ударов и жалобных вскриков.
На балконе, тем временем, завязалась упорная потасовка, «братья» начали контратаковать и оказались совсем не промах в деле. Двое из слуг барона упали, раненные длинными ножами – один в шею, другой в живот. Андреаса и выскочивших на зов барона моряков теснили к двери комнаты, где пряталась Эмма. Макс, выскочивший из комнаты с табуреткой в руках, не знал, что ему делать.
- Экое ходячее недоразумение! – барон, успевший оглушить одного из посланных за ним чернокурточных «братьев», с плохо скрываемым интересом наблюдал за схваткой на балконе.
- Барон, справа! - успел крикнуть мичман, когда прокравшийся из-за стойки чернокурточник уже занес руку для удара дубиной.
Бома перехватил занесенную над его головой руку и с размаху отправил оппонента в нокаут.
- Вот так, сын мой, - барон смачно охнул, вытаскивая каминную кочергу, - Так о чем мы говорили?
Над головой его просвистел узкий метательный нож, со звоном вонзившийся в столешницу расписного щита вывешенного над камином.
- Ну, подождите у меня, я вам ручонки-то повыдергаю! - со свистом разрубая воздух кочергой, заорал Бома и, распугивая своим орудием противников, скинул с лестницы двух чернокурточников.
- Аплодисменты, барон, какое мастерство! - крикнул Берроуз, - Это достойно лучших фехтовальщиков Империи.
- Благодарю, капитан! Мы поломаем им рога, клянусь мечом моего деда! - пыхтя и разворачиваясь, ответил барон и, не мешкая, обрушил на ребра подвернувшегося под руку «брата» свое гибельное орудие.
- И еще один, - констатировал барон, скривив горькую физиономию больше подходящую для похорон, чем для драки - Сколько вас там еще осталось? Раз, два … - он быстро сбился со счета…
Но в ту же минуту ему на шею набросили крепкую проволочную удавку и затянув потащили назад. Лицо благородного рыцаря сделалось пунцовым, артерии вздулись, он судорожно вцепился руками в проволочный ошейник, стараясь разодрать его. Потом покачнулся, бросил кочергу, закачался и, ловя воздух губами, рухнул на ступени.
- Попался собака, - зашипел один из братьев, натягивая жесткий проволочный аркан.
- ..дррр, - смог сказать барон, борясь с удушьем, и обессилено завалился на спину. Чернокурточник, стягивавший аркан, подскочил к нему и, вытащив узкий кинжал, занес его для удара над шеей барона, быстро повторяя какое-то сложное проклятие.
- Барон, держитесь! - Макс, увидев отблеск на занесенном ноже, метнул, насколько мог прицельно, свою табуретку, в спину «брату».
В ту же секунду Андреас, перемахнув через перила лестницы, оказался в паре локтей от чернокурточника. Тот поднял полные ненависти, налитые кровью глаза и сделал острый выпад в сторону егеря.
Вжжжзззз, - засвистел остронаправленный клинок. Зазубренная полоска стали, рассеченная пополам ударом кочерги, со звоном отлетела в сторону. Егерь, не давая опомниться обескураженному противнику, свалил противника подсечкой на пол. Они сцепились, превратившись в грязный ком из одежды, распаленных тел и мусора. Однако, совладать с крепким лесником оказалось совсем не так легко, и, пропустив несколько прямых ударов, чернорубашечник сник, сраженный его мощным нокаутом.
- Готов, - егерь, покачиваясь, тяжело поднялся, выплевывая выбитый зуб, - Вот, вертлявый звереныш!
- Андреас,… сынок, - задыхаясь, засипел барон, - помоги...
- Перестреляю всех! – внезапно завизжал на весь трактир не слышащий самого себя от контузии очухавшийся хозяин. Он стоял в дверях, держа раздобытое невесть в каком углу старое кремневое ружье.
- Перебью, как свиней! - не унимался он, потрясая страшным на вид орудием и наводя ствол в сторону кучки «братьев».
Комнату заволок сизый пороховой дым выстрела.
- Дробь! - заорал один из противников, со стоном раненного зверя и схватившись за окровавленную руку, выбежал прочь на улицу.
- Уходим! - раздалась команда картавого главаря атакующих, ватага изрядно потрепанных «братьев», подхватив двоих раненных, пробираясь через остатки разбитой мебели выползла раненной змеей из таверны.
- Они уходят, барон, слышите, - егерь разорвал ножом крепкую цепь металлического аркан на шее барона.
- Спасибо тебе, Андреас, - Бома трудноразличимо захрипел, - Все ли живы?
- Брантвик и Пум ранены, - Адреас поднес к посиневшим губам Бомы фляжку с элем, - Их потери - тоже двое, раненных они забрали.
- Хорошо. Ну-ка, помоги мне, - он попробовал приподняться, - Уууххх!
Гримаса нестерпимой боли пробежала по его лицу.
- Плечо. Этот выродок, похоже, ранил меня, - барон замычал.
- Сейчас глянем, господин, - егерь распорол кожаную жилетку на его плече, - Вот негодяй, успел-таки. Ножевая, глубокая. Придется промыть и зашить.
- Оххх, зашить..., - Бома вздохнул, - Когда меня шили в прошлый раз, я орал как десять поросят на бойне.
- Иначе рана загноится, хозяин. Придется вытерпеть, - успокаивающее ответил Андреас.
- Ладно, ладно. Шей, чего уж там, - барон с оханьем откинулся на спину.
***
Вечер того же дня
Трактирщик молча собрал пустые тарелки со стола, что-то ворча себе под нос.
- Вот, покушали - вот и славно. Я господину барону тоже отнес. Аппетит-то у него - ого-го, - доброжелательно залепетал он, обмахивая крошки тряпкой со стола. - У меня там халва есть с осени, купил у проезжих торговцев. Все берег, да чего уж там. Сейчас принесу для вас. Он зашуршал в нижнем ящике шкафа, громыхая посудой и деревянными бочонками, и вскорости принес тарелку рассыпчатой ароматной халвы и старый медный чайник с терпким травяным настоем.
- Спасибо, - погруженный в свои мысли капитан Берроуз вытащил несколько крошек сладкой массы из тарелки.
- И мне, - загремел кружкой мичман, наливая дымящуюся жидкость, - Эхх, хорошо! На дворе метель, снег, а тут - благодать… - сдув пар, он довольно хлебнул отвара.
- Это точно, Стени, - Макс нагреб полную ладонь сладостей и стал закидывать тающие крупинки в рот, - Вкусно...
- Ну, я же говорил! - радостно объявил трактирщик.
- Все это, конечно, хорошо, - прервал его Андреас, - но давайте-ка лучше обсудим наше невеселое положение.
- Давайте, отчего не поговорить, - ответил капитан.
- Угу, - согласился Макс.
- У барона серьезное ранение, кинжал раздробил ключицу. Это не меньше трех, а то и четырех недель, чтобы рана затянулась и успела зарасти кость, - начал перечислять охотник, когда мужчины замолкли, слушая его речь.
- О-ля-ля! - мичман присвистнул. - Три недели!
- Да, три. Я промыл и зашил рану, сделал растяжку на руку. Но я не врач, да даже если бы я был им - кости не заживают за один вечер, - егерь отхлебнул из кружки.
- Да, дела бедовые, - протянул Берроуз.
- Может быть, окопаться тут в трактире, выставить караульных, забаррикадироваться? - спросил Макс.
- Большую осаду не пересидим. У нас всего пятеро здоровых мужчин, трое раненных, не считая трактирщика, и девушка в придачу, - капитан отжал большой палец, - Это раз. Два - ружей всего четыре. Ну, патронов сотни две. Да в придачу пистолетов семь и к ним патронов полторы сотни. Окон в трактире на первом этаже - восемь и на втором - шесть. Уже не закрываем все сектора обстрела.
- Ну, как бы то ни было, не такой уж и плохой арсенал, капитан, - сказал мичман.
- Возможно, но больше нескольких часов не просидим, - парировал Берроуз, - В особенности, если придет человек тридцать. А в том, что они придут, сомневаться не приходится.
- Однако, уходить сейчас и тащить раненных на себе это значит обречь их на мучения и, возможно, на смерть, - ответил Андреас.
- А если мы уйдем одни - я и Эмма? Они ведь за нами охотятся, - внезапно спросил Макс.
- Ээээ! – вверху с грохотом распахнулась дверь, и барон Бома, покачиваясь, вывалился из своей комнаты на галерею, - Это чего это вы там расселись, да без меня? Что за тайная вечеря?
Судя по виду этого благородного рыцаря, шаги давались ему нелегко, здоровую руку он приложил к раненному плечу, и игла боли пронзала его с каждым движением.
- Господин барон, да как же можно! - воскликнул разбуженный криком трактирщик, - Вам лежать, а Вы... ходите.
Охая, он выбежал навстречу своему громогласному гостю, который уже успел неровным шагом дойти до лестницы.
- Уйди, я сам, - объявил барон и неровно заступил на лестницу. Ковыляя и морщась от боли, он дошел до стола и тяжело сел рядом с Андреасом.
- Что, сын мой, ты говоришь этим людям? - он положил руку на плечо егеря.
- Я говорю, господин барон, - егерь запнулся, - Говорю, что Вы ранены, и наши планы...
- Что же ты замолчал, дорогой мой Андреас? - ласково спросил Бома.
- Что наши планы придется изменить.
- Оно так, Андреас, и вы, друзья мои. Я так и думал, что вы будете обсуждать, что делать дальше, поэтому и спустился сюда, - он крякнул. - Хотя это и было непросто.
- Думаю, нам нужно уносить отсюда ноги - и поскорее, - продолжил барон, - Они несомненно повторят нападение, как только получат подкрепление. Не люблю я отступлений, но для успешной обороны этот почтенный трактир совершенно не годится. Он славен своими солеными огурчиками, но совершенно не устраивает меня в качестве укрепленного пункта.
- И какие Ваши соображения, барон? - спросил капитан Берроуз.
- Сегодня я отдохну, а завтра мы двинемся в дальний путь - к герцогу, как и договаривались, - ответил Бома, гордо упершись здоровой рукой в бок.
- Господин барон, какой путь, какой герцог?! Вы посмотрите на себя, - запричитал трактирщик, - это невозможно, вы просто умрете!
- Я?! Ты смеешься, трактирщик! - барон попытался сесть, по его лицу пробежала боль страдания, - Вот холера, ммм!... Раздери меня дракон!... мое плечо!
- Я же говорю, это просто невозможно, - добавил трактирщик, - Оставайтесь здесь. Авось? эти разбойники больше не заявятся. Вы их неплохо поколотили.
- Нет, нам надо идти, - настаивал Бома, - Завтра же утром мы оседлаем коней и двинемся в поход.
- Барон, три дня дороги, а сейчас метель, - и Вы ранены. Один из Ваших слуг лежит в горячке после ранения, второй ослаб из-за потери крови. Мы не можем идти так скоро.
- Ммм, не можем, не можем! Что ты заладил, как часы на ратуше в полдень! - выругался Бома, - Ты ничего не понимаешь в дислокации. Не сегодня-завтра они, эти... вернутся сюда с подкреплением, и тогда нам всем тут не поздоровится, клянусь Небом.
- Мы это понимаем, господин барон, - ответил капитан Берроуз, - поэтому и хотим найти выход.
- Кажется, я знаю, как можно вам помочь, господа, - трактирщик склонил седую голову и зашептал, подрагивая то ли от страха, то ли просто от старости. - В шести милях отсюда в лесу есть старая мельница на ручье. Она давно заброшена, с тех пор, как мельник умер. Мало кто помнит про нее. Вы можете укрыться там и переждать, а когда будет спокойно - уедете незамеченными.
- Мы околеем в этой твоей избушке в лесу или помрем с голодухи, трактирщик, - гаркнул барон.
- Там есть пара бочек муки, соль, крупа, сахар. Живности в лесу полно - настреляете. Там вам будет покойно и безопасно, - ответил трактирщик.
- А ежели эти, ну «братья» опять пожалуют сюда? - спросим мичман.
- Да придут и пес с ними. Скажу: были и уплыли, куда не знаю. Нет таковых, хотите -ищите, так и скажу им.
- Умно, умно, молодчина, трактирщик, - похвалил старика барон.
- Да, но если за трактиром уже следят, как мы сможем его незаметно покинуть? - спросил Макс.
- Разумный довод, разумный, - согласился барон, - Это осложняет дело.
Он подпер здоровой рукой голову, по его лицу была заметна напряженная мыслительная работа.
- Я вас выведу, господа, - торжественно объявил трактирщик, - Тут в погребе есть старый лаз, построенный еще полтора столетия тому назад. Он выходит в двух сотнях шагов от дома, у самой кромки леса. Дам вам мальчишку, моего племянника, в провожатые, он вас доведет до ручья. Ну, а дальше вы уже сами вверх по течению и дойдете.
- Отличная идея, мне кажется вполне, вполне, — одобрительно сказал барон, - Не так ли, друзья мои?
- Да, нужно начинать сборы, - согласно кивнул Берроуз.
- Думаю, что да, - подтвердил егерь.
- А мой Трамадор?! Что будет с моей лошадкой? И вообще, с нашими лошадьми? - заверещал барон.
- Не стоит волнений, мой дорогой барон, я позабочусь о ваших лошадях. А когда вы решите уезжать, верну их вам в целости, - закачал головой трактирщик...
***
- Что вы там высматриваете, Андреас? - спросил капитан Берроуз. Поднимаясь по старой лестнице в свою комнату, он с трудом разглядел смутную фигуру егеря, стоящего в дальнем конце пустого, темного коридора, с потушенной керосиновой лампой в руке.
- Идите сюда, капитан, - тихо заговорил егерь, будто боясь спугнуть кого-то или что-то крадущееся неподалеку.
- Что там случилось? - Берроуз осторожно подошел к леснику.
- Похоже, свет. Я видел огоньки, - зашептал тот, вот там, у кромки леса, - У основания правого холма, где поломанное дерево. Видите?
- Огни, в этой метели? Да ну, бросьте, Андреас, кто там может ходить кроме неприкаянных призраков? - капитан наклонился к заиндевевшему стеклу, протер рукой дырочку в изморози и прислонился к стеклу.
За пеленой снежных зарядов, вертящих свою карусель в синеве ночи, проступали лишь силуэты сосен, несколько заснеженных холмов вдали, да еще полузамерзшая, заметенная, совсем уже не проезжая дорога, вьющаяся бечевой от ограды трактирного двора.
- Ничего - буран, пустота..., - капитан оторвался от стекла, - Не тратьте время, лучше идите к себе собирайтесь.
- Да нет, вот там, у подножия, вот там же! - настаивал егерь. Капитан снова прильнул к своему окошечку снова.
- Где переломанная ель, смотрите внимательнее.
И не успел он договорить, как у подножия холма блеснули и тут же потухли два желтых огонька.
- Вот, только что! Вы видели? - воскликнул охотник, - Там был свет, только что!
- Да, я видел - ответил Берроуз, - Вот, нечистая! Вполне возможно, это наши гости вернулись и следят за домом.
- А если не они?
- Не они? Ну, может быть что угодно, Андреас. В этом я убедился на своей шкуре. Но будем исходить из вероятного. А это значит, что времени у нас остается совсем ничего. Возможно, уже этой ночью они повторят попытку штурма.
- После того, что произошло утром, я готов с Вами согласиться, - хмыкнул егерь.
- Нужно немедля выставить двоих вооруженных часовых, скрытно наблюдать из окон, дабы нас не застали неожиданно. В случае чего – стрелять и поднимать тревогу. Я предупрежу трактирщика. И нам следует ускорить сборы, пока еще у нас есть время.
- Да это будет верно. Я выдам Максу винтовку и патроны. Он займет пост у северного крыла, а я у южного. А Вы пока займетесь сборами.
- Договорились. Выход назначим через два с половиной часа, - сказал Берроуз.
***
Макс поставил охотничью многозарядную винтовку у оконной рамы и, присев на принесенный загодя потертый угольный ящик, вытащил из кармана запасенный с ужина кусок халвы. Надломил податливую массу и, закинув отколовшиеся крохи в рот, посмотрел в который раз в доверенное ему окно.
Буран и не думал ослабевать, закручивая бесконечные снежные водовороты, набрасывая все больше и больше снежной крупы на наметенные за прошедшие сутки сугробы. Ничего подозрительного за окном не происходило, не было никаких огней, людей или животных. По большому счету, за окном не было ничего кроме снега и метели.
Со стороны комнат слышались оживленные разговоры, громыхание коробок и шуршание укладываемых в мешки вещей. Кто-то смеялся, кто-то ворчал. Он закрыл глаза, пытаясь расслышать, о чем говорит Стени слуге барона, но слова были неразборчивы, он вслушивался в разговор еще и еще. И потом утерял ускользающую нить слов, ему стало хорошо и покойно, глаза налились свинцовой тяжестью, он облокотился на винтовку и задремал.
Быстрый сон пришел видением занесенных белым снегом скалистых гор и нескончаемой пурги, отгородившей звездное небо. Пурга пела свою пронизывающую песнь полярной ночи. И еще странный белый круг, утопленный в снегу, похожий на фонарь брошенный линзой вверх неведомым великаном. Линза горела ярко белым и внезапно погасла, будто кто-то выдернул батарейку, и ночь, не мешкая, вернула свое. Снилась квартира в Цюрихе - темный ноябрьский вечер, на столе уютно горит свеча и щелкают искорками еловые дрова в разожженном камине. Покойно и уютно, бутылка французского Шарль де Ренуар четвертого года и сыр, порезанный мелкими ломтиками рядом с еще не наполненным бокалом. И сквозь сон резкий окрик...
- Пора, Макс, конвой собран. Надеюсь, Вы выспались.
- Простите, мичман, - Макс вскочил, непонимающе вращая глазами - Я задремал.
- Непорядок, на посту спать нельзя! Будь это на флоте, я бы... - мичман улыбнулся, запнувшись, - Ладно, у Вас десять минут на сборы. Идите, я посторожу тут за Вас.
Проходя по галерее второго этажа, Макс разглядел весь отряд. Процессия выглядела немного нелепо и больше напоминала готовую к вынужденному ночному переходу компанию средневековых бродяг, укутанных во все возможные одежды, которые удалось достать в таверне, да еще и украшенная тройкой самодельных парусиновых носилок для раненных. Егерь махнул ему рукой.
- Мы готовы, - выкрикнул он, - ждем Вас.
- Иду, уже иду, господин Андреас, - ответил Макс.
Эмма успела собрать вещи в пару котомок, поэтому сборы не заняли много времени. Он набросил теплую кашемировую куртку и брезентовую накидку из запасов барона, вставил ноги в надежные унты, подаренные трактирщиком. «Побирушка, да и только - ничего своего», - подумал он, запахивая большой, не по размеру плащ.
Обернулся на дверь, глянул в окно и забрался под кровать, сдвинул вбок доску, держащуюся на одном гвозде, вытащил из подпола запрятанный там памятный саквояж. Обернул его крепкой серой холстиной и надежно припрятал в котомку с вещами.
В столовой уже никого не было. Приглушенный гомон раздавался из-за поднятой на канате двери в погреб. Макс не стал ждать, пока его начнут искать, и шмыгнул по покачивающейся лестничке вниз.
Караван уже успел выстроиться в линию. Во главе, с керосиновой лампой, подвешенной на изогнутом крюке, шел мальчишка - племянник трактирщика. Провожать гостей спустился в подземелье и сам хозяин. Глаза его были влажны от волнения, руки неуверенно дрожали. Со второй попытки он изловил увертывающего парнишку за ухо и стал что-то нашептывать ему. Тот неистово закивал головой, перемежая выражение согласия с просьбами о немедленном освобождении.
- Ну, вот, теперь можете идти, - отпустив мальчика, сказал трактирщик, - Сэм вас доведет.
- Спасибо и тебе трактирщик, - загремел Бома.
- И Вам, господин, за то, что остановились у меня, - угодливо ответил трактирщик.
- Не стоит благодарностей, - объявил барон, - Хорошая работа во все времена стоит хороших денег. Вот, лови, - он кинул трактирщику мешочек с золотыми империалами.
- Благодарю, господин барон, Вы так щедры! - взвешивая на руке увесистый кошелек, сказал довольный трактирщик, - Не извольте беспокоиться за лошадок, все будет в лучшем виде!
- Угу, смотри мне. Загубишь Трамадора - я тебя из под земли выну, старик, - ответил Бома.
- Нет, как можно господин барон, как можно?!
- Ладно, верю, - расслабленно ответил Бома, - Трогай! - сказал он, сделав знак слугам поднимать его носилки.
- Ну, вот и хорошо! Теперь ступайте. Да хранит вас Вечное Небо, - трактирщик взмахнул полотенцем, и мальчишка, отворив кованную чугунную дверь, пригнувшись, нырнул в пропахший сыростью древний подземный лаз.
Подземный проход, хотя и был прорыт в стародавние времена, оказался в неплохом состоянии и вскорости они без всяких приключений добрались до конца лаза. Мальчишка безуспешно попробовал сдвинуть с места крышку люка и, намаявшись, попросил помощи. Андреас и слуга барона по имени Дожва, избежавший ранения в схватке, вызвались помочь и, изрядно попотев, вместе смогли сдвинуть приржавевшую и заваленную полуметровым слоем снега кованную плиту.
В туннеле стало чуть светлее, темные ночные отблески осветили фиолетовым скованные напряжением лица. Ветер завывал высоко над головой, наметая рой снежинок в жерло лаза, Андреас приподнялся на полустертых ступеньках, оказавшись в снежной прогалине.
Слева в нескольких шагах нависали кроны исполинских сосен, раскачиваясь в порывах налетающего ветра. Справа буран намел гладкий, как яйцо, снежный полушар сугроба, загораживающий обзор на холмы. Егерь принюхался, по старой охотничьей привычке, ловя запахи живого. Но ветер, дувший с леса, приносил только холодную сырость снежных зарядов и едва уловимый запах сосновой смолы. Он ступил на мягкий сырой снег, стараясь не сломать случайную ветку, обошел сугроб, сделал небольшой круг между деревьями, остановился у полусухой старой сосны и вслушался:
- Стоишь.? - раздалось приглушено совсем рядом.
- Стою, - пожаловался другой голос, совсем охрипший.
- Скоро?
- Через час.
- Отец приказал передислоцироваться к дороге, тут все равно нет никого.
- Это хорошо, а то я совсем тут околел.
- Тогда пойдем.
Снег заскрипел под чьими-то ногами совсем близко.
- Какие вводные?
- Отец велел прикончить их всех, пока они не попали в Дю Руэн. Иначе порешат нас вместо них...
- Давно пора их всех передушить, - зашипел хрипатый.
- Тебе бы только кого-нибудь загубить, - ответил второй.
- А что с ними цацкаться...
- Не твоего ума дела. Тут другие думают. Иди за мной...
Шаги заскрипели по мокрому снегу, угасая в порывах метели и завывании ветра. Андреас, стоявший затаив дыхание, наконец, позволил себе выдохнуть. Вокруг стало тихо, лишь ветер продолжал ворошить кроны растревоженных сосен, нагоняя волны сырого снега.
***
Миновало почти два часа с тех пор, как они покинули таверну и почти полтора, как племянник трактирщика довел их до русла полузамерзшего ручья. Мальчишка пробормотал скороговоркой, что до мельницы от силы час хорошей ходьбы вверх по руслу и, не попрощавшись, исчез, будто его и не было.
Тропинка тянулась вдоль русла черного полузамерзшего ручейка. Выпавший снег завалил и без того слабо проходимую дорожку, люди проваливались, надрывая плечи и отмораживая на мокром ветру руки, волоча тяжелые носилки с ранеными и поклажей. Каждая миля давалась все с большим трудом. Заговорили о привале. Буран, будто почуяв слабость путников, загудел сильнее, раскачивая бурелом и раскидывая снежные заряды с вершин сосен. И когда все уже были готовы бросить безнадежное дело, чтобы встать на долгую стоянку, из темноты ночи возникли черные очертания брошенной мельницы – призрака, старающегося напугать незваных гостей.
Огромное главное мельничное колесо зависло последи леса, а за ним чернела темным контуром бревенчатая изба старой мельницы. Егерь, подняв фонарь над головой, осмотрел наметанным взором строение.
У самого колеса был переброшен мосток, который, похоже, являлся переходом на другую сторону и вел ко входу. Ручей после мельницы расходился в стороны, образуя пруд.
Каравану пришлось сделать крюк, забравшись на холмик левее и зайдя сверху по течению. Попутно набрав полные унты снега, они выбрались на полусгнивший мостик, проброшенный над ручьем. Черная вода тихо журчала под ногами в ледяной выемке, покрыв коркой льда полугнилые доски, которые угрожающе качались при каждом шаге.
- Ой, ой, - закричала Эмма - хлипкая опора поручня, за который она держалась, затрещала, потом подломилась и она, не удержавшись, упала в воду.
- Вот демоны! - крикнул Андреас, тут же скидывая рюкзак, отвязывая длинную бухту толстого каната, - Сейчас, сейчас.
Макс бросился к кромке воды, чтобы нырнуть за девушкой.
- Не надо, Макс, остановитесь! Оба сгинете, - крикнул ему егерь, - Я сам.
Голова Эммы уже почти исчезла в черноте воды, когда егерь закинул конец веревки рядом с ней. Она вцепилась замерзающими пальцами в спасительную стропу, и Макс подскочив к егерю вдвоем стали тащить ее из воды.
- Раз, два, - отмерял егерь бесконечные метры фала, а леденеющие руки Эммы скользили по канату – вот-вот разожмет.
- Эмма, держи, не выпускай! Мы сейчас! Еще немножко!
Девушка, похоже, уже не слышала, теряя сознание от холода
- Мичман, подхватите ее скорее, - крикнул подоспевший Берроуз и, наклонившись, ухватил ее за рукав.
- Эх, как же так! - запричитал барон, - Эй, Дожва, скорее на мельницу - распали огонь, надо отогреть барышню! И найди фляжку с настойкой быстро. Дать надобно ей немедленно.
- Жива, - Макс подбежал к продрогшей девушке, когда моряки, подхватив, вытащили ее из воды.
- Д-да, - дрожа ответил она, - Хо-хо-хол-л-лодно...
- В дом ее скорее и спиртом, спиртом натереть. Потом напоить, одеть в сухое - и на печь, Ну, живо, - скомандовал егерь, - потом будете розовые сопли распускать.
- Меня только тут не забудьте, я тоже хочу на печь! - весело крикнул барон со своих носилок.
- Забудешь Вас, как же,… — понуро ответил слуга, вытряхивая вещи на снег из вещевых мешков.
- Ой, я тебе поговорю...ой, поговорю..., - загрозил Бома.
***
Внутри мельницы было темно и сыро, как бывает в давно не топленных деревянных строениях, простоявших многие годы без огня. Капитан с мичманом скрылись в недрах необъятного дома. Егерь велел Эмме сбросить мокрую одежду, выволок из вещей барона старые подштанники и пару вязанных овечьих свитеров и, несмотря на ее протесты, заставил облачиться в эту сбрую и под хлопки прыгать и приседать, окончательно уморив ее пятнадцатиминутной тренировкой. Макс за этими занятиями выпросил у запасливого слуги барона фляжку крепкого бренди и почти насильно влил часть его содержимого в девушку, которая уже согрелась от интенсивных упражнений и упиралась, не желая пить крепкое спиртное. Затем помог надеть ей остатки тряпья, и велел ждать, пока Дожва разожжет странную печурку-гибрид, чем-то напоминающую помесь кабана и железной черепахи, с длинной прокопченной трубой, хвостом выведенной куда-то через чердак.
Дожва, ворча, собрал остатки каких-то щепок, раскиданных по комнатам, и уселся кочегарить, поминая недобрыми словами каких-то демонов, своих родственников причастных к его несчастливому появлению на свет и вообще судьбу, забросившую его в это проклятое место.
Печь гореть не желала, выплевывая дым в комнату и обсыпая слугу барона старым черным пеплом. Дожва, намаявшись с бесплодными попытками зажечь пламя, грязно выругался в том духе, что этот колченог производить тепло не способен, а посему он, Дожва, продолжать это насилие над собой прекращает и будет лучше затаскивать оставшиеся тюки с поклажей в дом вместе с самим господином бароном, который уже успел совсем на снегу примерзнуть. За этим занятием их всех и застал возвратившийся из глубин дома мичман со здоровенным, покрытым жирным слоем рыжей пыли мешком за плечами.
- Обустраиваетесь? Это хорошо, - деловито объявил мичман, - Там подвал забит рыжим углем, теперь мы тут не пропадем. Держите, разжигайте. Мы покамест разведаем, что там еще есть, - с этими словами он грохнул мешок об пол, подняв облако угольной пыли.
- Ну вот, не замерзнем, - по-старчески задумчиво сказал барон, - Туда меня к печке тащи, а то пока он не замерзнет, я окоченею.
- Дожва! - чуть повелительно добавил барон, - Ты давай выгрузи из этой буржуйки мусор, там у меня в заплечном мешке, том, что с тесемками, есть газетки - с них уголь точно загорится.
Слуга, не прекословя хозяину, углубился в сваленную поклажу, разыскивая сумку барона, когда из недр дома возник перемазанный угольной пылью и машинным маслом капитан Берроуз.
- Дела и хороши, и плохи, - он растер по щеке жирную полосу машинной смазки, - на мельнице есть мощная паровая машина, она, похоже, раньше использовалась зимой, когда течение ручья ослабевало. Вода из котла слита, весь аппарат стоит в отличной смазке, как будто ее вчера оставили, и подвал забит наполовину рыжим углем.
- Да кэп, чуть не забыл, - выкрикнул мичман, собравшийся было убегать обратно в дом - Сверху в комнатах, где жил хозяин, разведено паровое отопление с этой машины, и даже есть динамо-двигатель, чтобы получать электричество. Правда, я не уверен, что провода не окислились за все время. В общем, не мельница, а просто вершина инженерной мысли двадцатилетней давности.
- В чем же дела плохи дела, капитан? - спросил моряков барон, дослушав слова Стени.
- Да не так, чтобы совсем плохи, -замялся Берроуз, - В гараже стоит машина - старый армейский вездеход на гусеничном ходу, но двигатель разобран, и многие детали проржавели, так что запустить его не выйдет.
- А паровая машина? - с надеждой спросил егерь, молча слушавший доклад разведчиков.
- На первый взгляд механически она в отличном состоянии, вся в солидоле.
- Будем пытаться запускать, - капитан закатал рукава, - мичман и Вы, Макс, пойдемте со мной. Это будет по нашей части.
- Ты слыхал, Дожва? - хмыкнул барон, - похоже, мы будем жить как в императорском дворце в столице, если они запустят эту адское устройство.
- Поскорее бы уже дом согрелся, - тихо произнесла охмелевшая от выпитого Эмма, - Я боюсь, как бы не получить воспаление легких с мороза и моего окунания в воду.
- Не волнуйтесь, милая фея, - с теплом произнес барон, - Сейчас мы устроим весну в этом царстве вечного холода. Все эти машины - это их стихия, починят они эту грелку с колесиками.
- Пойду и я к ним, - Макс встал, сбросил с плеч старый заячий тулуп и нырнул вслед за моряками.
Через минут пятнадцать где-то в подвале застучали глухие удары кувалд, дыхнули проворачиваемые поршни, заскрипели вентили сдвигая, приржавевшие кингстоны, открывая путь ледяным струям родниковой воды в емкость котла. Внутри мельницы что-то заскворчало, забулькало, механизм вздрогнул, наполняя свои мускулы искусственной кровью. Качнулось железное сердце паровой машины, заискрили, раскаляясь, брикеты угля, разбрасывая острые рыжие искры. Серый дым, выплюнутый рваным комком, с гулом вырвался из трубы, осыпая искрами промерзший лес. Вода затеплилась в трубах-венах, постепенно оживляя от спячки давно дремавший механизм.
- Пойдемте наверх, - сказал егерь, - Эй, Дожва, помоги-ка Эмме, а я займусь господином бароном.
- Сию минуту, господин Андреас, сию минуту.
- Барон, - егерь подхватил руку барона и взвесил ее на плечо, приподнял его, - Там, за трактиром, были люди. Авангард или оцепление тех самых чернокурточников. Я слышал их разговор, когда мы выбрались из норы.
- Слежка? Значит, они вернулись Андреас? Или не уходили? - барон снизил раскатистый голос.
- Никаких сомнений, они из этих же самых, утренних.
- Что тебе удалось услышать? - спросил Бома.
- Они, похоже, собираются сделать второй штурм. И кажется, боятся, что мы сможем попасть в Дю Руэн к герцогу Данэйскому.
- Штурм второй, значит? Стоило ожидать, - барон почесал подбородок, - Пытать будут трактирщика.
- Даже если они его поймают, думаю, что он ничего не расскажет. Старику нечего терять, а кроме смерти они ему ничего нового не предложат.
- Разумно, сынок, разумно - согласился барон, - Но все таки на ночь оставим караул, на всякий случай.
- Конечно, оставим, я могу до утра последить, - ответил егерь.
- Вот и посиди, сынок, так нужно для общего нашего дела. И раз им будет плохо от того, что мы попадем в Дю Руэн, то это вопрос чести - сделать так, чтобы мы туда непременно попали - голос барон снова подобрел, - А теперь давай скорее неси меня к теплу. Погреть старые кости...