Глава 19
В опустевшем после разгрома зале, опадая протуберанцами неведомой энергии, затухали искры синих костров, упавшие звездным ковром на опустевшие сутаны. Обугленные чешуйки ящериных шкур, разметанные легкими колебания воздуха, катились по полу, перемешиваясь с пылью и опадая в пустые черные балахоны.
В глазах мутилось, рябью по воде памяти бежали широкие крылья вороньих ряс, искаженное ненавистью лицо Адано, раскаленные до красного каления конусы пирамид.
Он шел, спотыкаясь о горелое тряпье, покачиваясь, на ватных непослушных ногах, волоча разорванный в клочья чемодан с кристаллами.
- Они все сгорели, как спички, или сбежали. Тут никого нет, - эхом, как из трубы, зазвучал голос егеря. А потом еще: - Помогите-ка нам, Макс. Мы здесь в углу...
- Я уже иду, - в горло будто бы насыпали сухого песка, язык присох к небу и не поворачивался. - Вижу, вижу…
На полу в углу спутанные плотным серым коконом веревок, сидели его друзья, в кольце опавших и пустых сутан, оставшихся от сгоревших в пламени пирамид ящеров.
- Эка они вас замотали.
- Вы живы, Макс! Я уже и не рассчитывал Вас снова увидеть, - барон, похоже, ничуть не утратил жизнелюбия.
- Думаю, что жив, хотя немного сомневаюсь, - рассеяно, приходя в себя, ответил Макс, пытаясь найти концы узлов, опутавших друзей.
- Ищите лучше, как их перерезать,- посоветовал Берроуз, - У этих земноводных под рясами должно быть то, что вам нужно, уверен.
- Попробую, - он бросил тяжелый чемодан на пол и, раскидывая ногами сутаны, двинулся вокруг, пока каблук ботинка не наскочил на изогнутый нож с костяной рукоятью.
- Макс, вот Вы мне объясните, что перебило этих тварей? - с детским восторгом воскликнул барон, не потерявший и грамма оптимизма от произошедшего - Это же оказались абсолютно не люди! Клянусь Великим Небом! Я ни в жизнь бы не поверил, если бы сам не увидел.
- Пирамиды - вон те стекляшки в саквояже - сошли с ума и выбросили какую-то энергию, которая привела к гибели оборотней, - пояснил Макс, - И в момент выброса мы увидели, что человеческое тело - лишь оболочка для них, а их настоящая сущность – ящерица. Некоторые, правда, успели улизнуть, вместе с этим Адано, - он стал распарывать одну за одной толстые серые жгуты, - Сейчас я разрежу ваши путы
- Найдите воды Эмме, она потеряла сознание, - кивнул Андреас, когда Макс распорол плотный слой веревок и распутал пленников.
В недрах многочисленных одежд барона отыскалась портативная фляжка с элем, который осторожно влили в губы девушке. Ее, до этого бледное как полотно, лицо порозовело, глаза открылись, и вскоре легкая улыбка мелькнула на ее устах, когда она смогла рассмотреть живого Макса, стоящего подле нее.
- Я так рада, что ты жив. Я думала, он убьет тебя. Все эти черные,… потом… эти… и Адано.., - в ее глазах задрожал холодом страх, - У нас не было ни единого шанса спастись. Это было самое страшное, что я пережила в моей жизни. По ее щеке побежала слеза.
- Теперь уже все хорошо, маленькая, - ласково ответил Макс, гладя ее по голове - Я живой, и все хорошо.
- Не убил сейчас - не значит, что не убьет потом, - подтягивая лямки, ремня широкого ремня буркнул егерь, поднимаясь. - Это только вопрос - когда он снова придет за нами.
- Мне кажется, я подпалил ему и его слугам хвост, - Макс отвлекся от девушки.
- Подпалить-то - подпалил, да не убил. Нет, он совсем не прост,- возразил охотник, - Я этого змея уже встречал раз, было. Только тогда не распознал, что это за демон. Его за так не взять. Может, он вообще заговоренный. Или бессмертный.
- Где встречал?! - барон тоже вскочил на ноги и замахал руками. - Неужели ты, Андреас, якшаешься с этими ящерами?! Разве это сообразно - честному леснику из замка Бома водиться с лягушками, хотя бы даже и говорящими?
- Да будет Вам, хозяин, - примирительно заметил егерь, - Крыльями-то не махайте - ключицу поберегите, рана свежа. Разбегаться нам в стороны надо, чтобы ему тяжелей нас было всех сыскать.
- Ну, скажете тоже, Андреас! Он Вас что - и правда так напугал? Вот уж не думал, - пожал плечами барон.
- Барон, мы тоже с этим Адано знакомы, - вмешалась Эмма, - Он - собственной персоной, Магистр тайного Ордена.
- Орден? - поднял голову капитан, разминая затекшие руки. – Это который…?
- Да, того самого Ордена Серых, что пришел «выяснять отношения» к Баллистеру, когда тот держал нас под замком. Из их драки Вы вместе с мичманом и вытащили нас в самый последний момент.
- Значит, тогда, в схватке - победил этот Адано? – вмешался Стени. – А ваш Баллистер, что смерть Императора предсказал, значит... того…?
- Да, Баллистер… Он обещал вернуть нас с Эммой домой, - задумчиво произнес молодой человек. Если Баллистер убит, то последняя ниточка, связывающая с родным миром разорвана, и дорога домой потеряна навсегда. Теперь нет никаких шансов.
- Эй, друзья мои! – прервав раздумья Макса, выкрикнул Бома. – В моей голове снова полная каша! Похоже, один только я, из всех присутствующих имел сегодня сомнительное удовольствие видеть этого колдуна впервые, а вы все – и даже мой верный Андреас – с ним давние знакомцы.
Макс глубоко вздохнул, глядя в лицо этого добряка, который только что чуть не погиб оттого, что ввязался в его дела. Ему стало не по себе от нахлынувшего чувства вины перед бароном и ничего не ведающими друзьями. Возможно, они и не поймут, но все же...
- Да, думаю сейчас пришло время для одного рассказа, - начал он свою сбивчивую повесть, - По случайному стечению обстоятельств мы, точнее я... случайно заполучили один из этих кристаллов. И это было совсем в другом мире и ином времени. С этого и началась наша история...
Завороженные слушатели не перебивали, лишь Берроуз укоризненно качал головой.
- Вы никогда ничего не говорили об этом, - тихо сказал он, когда Макс завершил свой рассказ.
- Вы бы все равно не поверили нам. Или сочли бы за ненормальных.
- Я всегда думал, что в вас что-то не так, - кивнул капитан. – Уже то, что вы не знали самых элементарных вещей, хотя вовсе не казались дикарями с гор.
- Поймите, мы были потрясены, ничего не понимали, мы были растеряны и испуганы. Не знали, чего ждать от этого мира, и чего ждут люди от нас. Это была игра без подсказок и сценария.
- Вот как, вот дела, - заохал мичман, - Удивили!
- Надеюсь, вы нам верите и не считаете нас самозванцами или безумцами?
- Я верю, отчего не поверить. Мир полон чудес, - произнес с барон, - Даже в наших краях бывало разное...
- Бывало, бывало всякое, - егерь не спеша кивнул, подтверждая слова хозяина, - Тогда и я вам кое-что поведаю, чтобы вы поняли, кто на дороге стоит на самом деле.... Это было два года тому назад. Мы шли с экспедицией в приполярье, дорога была дальней и припасы почти на исходе. Мы уже собирались поворачивать назад и в одну ночь встали в горах на стоянку. Был лютый мороз, и звездное небо падало нам на шапки. Спасаясь от холода, мы зарыли палатки по самую крышу в снег и улеглись в обнимку с собаками. А ночью, когда все уснули...
И егерь пересказал свою историю про звезду, спустившуюся с неба, и загадочного человека, прошедшего через скалу, как через бумагу…
- В общем, я даю голову на отрез, что тот человек, что зашел в скалу, и был сегодняшний главный колдун, хозяин ящеров. В общем, вы как хотите - а я с демонами не воюю.
- Это поразительно, я совсем не ожидал. Вы не могли ошибиться Андреас? - спросил Макс
- Не мог, о чем разговор. У меня хорошая память, а уж теперь я узнаю его из тысячи.
- Колдун, не колдун! Скажите Андреас, а то место, где вы его видели, вы сможете найти второй раз найти, если станется? - с интересом спросил капитан Берроуз.
- Думаю, что да, смогу и по карте различу.
- Отлично!
- Что вы задумали, Берроуз, - удивленно спросил Бома, - Уж не собираетесь ли Вы..?
- Собираюсь, господин барон. Именно собираюсь посетить это жабье логово и разобраться с ним окончательно, пока они не нанесли еще удар.
- Но Империя накануне войны, - возразил егерь, - Путь долог и не прост. И стоит ли дорога сил?
- Для настоящего воина, коими испокон века были бароны Бома, любая дорога ничуть не хуже кресла у камина. И вообще, пора ящерам шеи свернуть, - барон энергично изобразил руками отвинчивание головы, - Вон, смотри, чего они отчебучивают. Нужно добить гадину в ее логове.
- Меня вот что беспокоит: если мы даже найдем это место, как мы сможем уничтожить такое серьезное сооружение? Да и проникнуть вовнутрь будет сложно. Но даже если это выйдет каким-нибудь хитрым способом - супербомб у нас нет, взрывчатки тоже много не довезешь, - задумался Стени.
- Но это наша единственная возможность, поймите, - неуверенно сказал Макс, - Если мы откажемся от нее, нас всех рано или поздно убьют Адано и его подручные, или мы просто погибнем на этой начинающейся войне.
- Дело может оказаться безнадежным, - покачал головой мичман, - промотать через полмира, чтобы упереться в каменный утес? Нет уж дудки, надо искать другой способ.
- Не наводите тоску, господа, может быть, мы еще что-то придумаем, - ответил барон, покачав большим пальцем перед своим носом.
- Мне кажется, я знаю, - неуверенно ответил Макс,- Помните, Адано говорил про Мельницу Зла. Вот она и есть уязвимое место.
- Да, да, я же была там на этой базе! – живо перебила Эмма, - Я видела там такие специальные деревья в саду. Они собирают энергию плохих мыслей, страданий и вообще... А в центре этого сада - Мельница Зла. Она и перемалывает мысли в нужную им энергию, делая их бессмертными - ну или почти. Я в нее по глупости сама чуть было не попала, они меня оттащили...
- Энергетический центр! – догадался капитан, - Ударить по нему – и тем лишить противника его оружия. Это да, это хорошая цель. Это вы молодцы!
- Да, только все это не дает ответа, как попасть туда, в подземелье. Оно же закрыто, не шахту же нам там рыть самим? - спросил Стени.
- Мичман, оставьте Ваш пессимизм. Думаю нужно отправиться на место и провести там рекогносцировку, - парировал барон.
- Что же, если уважаемый барон думает, что это предприятие того стоит, то наш отряд будет иметь в своем составе великодушнейшего человека и отважного воина, - улыбнулся Берроуз.
- Превосходно, я в восторге, что мы с Вами согласны, капитан. Вот это дело! Вот это задача! Это занятие по мне. Таким и подобает заняться благородным людям, - вдохновенно подбоченясь, сказал барон, - Предлагаю, не медля, начинать собираться в поход и выступать, как только все будет готово!
- Что же, раз барон решил так, то я пойду с ним, как верный слуга. Но все это совсем не по мне, - сказал Андреас.
- А как же герцог, господин барон? - перебив егеря, вспомнил Берроуз.
- Что герцог? Ну, раз мы тут, зайдем на огонек проведать и рассказать о том, что у него делается под его носом, - барон скорчил гримасу, - А потом подготовим экспедицию - и пойдем брать на копье замок этих ящериц.
- Кэп, на самом деле, не важно куда идти - лишь бы люди были хорошие. Я, пожалуй, присоединюсь к этому предприятию, - произнес мичман, перетирая между пальцами кусочки ящериных чешуек, поднятых им с пола.
- Тогда и мы с вами, господин барон, я и Эмма - торжественно резюмировал Макс, - Тем более, из-за нас это все и произошло.
- Превосходно! Раз такое дело, то все, что мне осталось - это повидаться с герцогом, дабы убедиться, что эта стая шакалов не нанесла ему никакого вреда, рассказать, что тут было - и я готов, не откладывая, тронуться в путь вместе с вами, - объявил барон.
***
- Кэшану, затворите, пожалуйста, покрепче дверь. То, что я сейчас Вам скажу, должно остаться в пределах этой комнаты, - герцог Данэйский пододвинул полунаполненный бокал эля.
- Конечно, милорд. Все Ваши тайны отправятся в могилу вместе со мной, - секретарь послушно склонил голову в традиционно-вежливом поклоне.
- У меня к Вам крайне деликатное поручение.
- Да, милорд. Я готов выполнить любой Ваш приказ.
- Вам придется сегодня же ночью отправиться в Холленверд, - герцог пригубил эль из бокала.
- В Холленверд? - секретарь удивлено поднял брови, - Но сейчас середина ночи, и Вы только что отправили с письмом фельдъегеря.
- Знаю, но это мое персональное поручение, Кэшану. Я дам Вам самую быстроходную машину из моего гаража и лучшего шофера. Задание, с которым Вам придется иметь дело, с точки зрения Империи, не вполне законно и делает невозможным использование военной почты. Я бы сказал, оно весьма личное и сверхсекретное.
- Понимаю, милорд. Не в моих правилах задавать лишних вопросов. В чем состоит суть предстоящей миссии? - понизив голос, спросил секретарь.
- Вы должны будете попасть к рассвету в Холленверд, - голос герцога дрогнул, - Найти там госпожу Ариллу Тою, супругу посла Республики и передать ей следующее…
Кэшану взялся за блокнот.
- Это не стоит записывать, текст должен быть передан устно и только устно. Извольте рассчитывать на Вашу память.
- Хорошо..., - лицо секретаря вытянулось в напряженном ожидании.
- Вы скажете ей следующее: герцог Данэйский просит Вас немедленно покинуть город в связи с угрозой скорого ареста Вас и Вашего супруга. Герцог просит последовать за его слугами - секретарем Кэшану и телохранителем господином Нитулцу и гарантирует полную безопасность и надежность этих людей. Эти люди помогут Вам и Вашей семье безопасно покинуть пределы столицы и скрытно достичь побережья, где в условленном месте Вас будет ждать моя яхта «Небесная Звезда». У Вас есть срок до рассвета, поскольку нам неизвестно точное время начала провокации против Республиканского посольства, организованного регентом Ксинием Леоном. Провокация, очевидно, будет форсирована отказом герцогства от вхождения в военную коалицию против сил Республики. Мир стоит на пороге большой войны и у Вас есть считанные часы, чтобы спасти себя и не стать заложницей в авантюрной военно-политической комбинации. Но как бы Вы ни поступили…, - герцог запнулся, - …какой бы путь Вы ни выбрали… - да хранит Вас Вечное Небо!
- Вы запомнили, Кэшану? - герцог поднял усталые глаза на секретаря.
- Да, - ответил тот.
- Повторите, - потребовал герцог.
Секретарь тщательно повторил слова хозяина.
- Но, Ваша Светлость...
- Вы хотите сказать, что это нарушение вассальной клятвы - тайная миссия в посольство противника Империи? Я правильно понимаю?
- Я этого не говорил..., - опуская глаза, ответил секретарь.
- Но подумали? - по лицу герцога скользнула улыбка.
- Да, Ваша Светлость. Но я данэец и служу Вам, а не Императору. И не мое дело задавать лишние вопросы. Я выполню любой Ваш приказ.
- Похвально, дорогой мой Кэшану. Я ценю Вашу службу.
- У меня один вопрос к Вам, Ваша Светлость.
- Задавайте, я готов ответить.
- Если Вы разрываете вассальную присягу, это означает, что Данэя выступает против Империи? Вступает в союз с утликанцами?
- Нет, Кэшану, это ничего не означает. Мы не перебегаем к островитянам. Это просто доброе дело - одно маленькое доброе дело для спасения этого мира от катастрофы и надвигающегося зла.
- Я Вас не вполне понимаю, Ваша Светлость.
- Да это и не нужно сейчас. С Вами вместе отправится мой секретный порученец - горец Нитулцу. Вы можете во всем полагаться на него. Нитулцу, Вы можете войти! - крикнул герцог.
Появившись из-за потайной двери у шкафа, в комнату неслышно, как привидение, вошел невысокий крепкий мужчина с широким торсом и плоской как у многих горцев физиономией.
- Он нем с детства. Но он отлично слышит и видит многое, что не видят другие. Он будет прекрасным телохранителем для Вас и для Ваших возможных спутников.
Мужчина кивнул, сложив руки в горском приветствии и замычал.
- Моя яхта будет стоять на якоре у Желтой Оползни трое суток, начиная с завтрашнего вечера. На ночь к берегу будет приставать шлюпка с гребцами. Я сам отправлюсь немедленно на судно, чтобы подготовить его к плаванию. Когда посол и его супруга будут на борту, Ваша миссия будет считаться выполненной.
- А если они откажутся последовать за мной? И решат остаться в столице? Что тогда, милорд?
- Это их выбор. Тогда Вы возвратитесь сюда, в замок.
Молодой человек поклонился и двинулся к двери, когда внезапно его остановил удивленный возглас хозяина. Герцог стоял у окна, что-то разглядывая в сером проеме.
- Кэшану, подойдите ко мне. Вы видите?..
- Вижу что? - осторожно спросил секретарь.
- Там в старом крыле, посмотрите...
В узких окошках старого, давно уже нежилого крыла замка роились тысячи светящихся мотыльков. Огоньки закручивались в спирали и рассыпались, облепляли окна снежинками, чтобы растаять остывающими угольками. Зал озарялся вспышками, будто кто-то включал на долю секунды мощную лампу маяка в тысячу свечей. Удивительное явление продолжалось с минуту и прекратилось внезапно, так, словно было лишь миражом.
- Какое необычное зрелище, за всю мою жизнь не видел здесь ничего похожего! - воскликнул секретарь, - Что это могло быть?
- Не знаю, Кэшану. Давно, когда я еще был ребенком, няня рассказывала мне старинное предание. В предании говорилось, что замок построен на месте гибели храброго вождя, который предводительствовал людьми в битве с демонами. В отместку за поражение, нежить накинула сеть на душу вождя, и он не смог покинуть мир и уйти в страну счастливой охоты. Теперь он принужден ходить по грани царства живых. И когда наступают времена испытаний, он восстает из своего пристанища между землей и небом, между прошлым и будущим, и ходит по замку, стараясь предупредить живущих о наступающей опасности. Может это он и есть, Кэшану?
- Уфф, какие Вы кошмары рассказываете, Ваша Светлость- секретарь поежился, - Я не знал про эту легенду. Но мне думается, будет лучше отправить туда караул.
- Оставьте, Кэшану, вы никого не найдете там. Это просто игра статического электричества и света.
- Я бы проверил, мне кажется,.. что так будет спокойнее...
- Не нужно, езжайте это сейчас важнее. Да и мне пора отправляться в порт на яхту, - герцог отодвинулся от окна.
- Нитулцу, ступайте со мной, - чувствуя толику только что приобретенной власти, приказал секретарь.
***
Холленверд, у особняка посла Республики Утликан
Стеклорез мерзко скрипел по стеклу, рассекая ночную тишину пронзительным свистом алмазной иголки.
- Нитулцу, Вы можете тише! Нас услышат шпики, - Кэшану склонился к самому уху горца.
- Унннннн, - заклекотал тот в ответ немым языком на своем, ему одному понятном наречии, раскачивая головой и отодвигая Кэшану рукой от окна. Неподатливое стекло заскрипело под резаком вновь.
- Бббмммм, бммм, бммм- проведя еще пару кругов, промычал горец и начал обстукивать крошечным молоточком хрупкий материал. Стекло с легким звоном отошло и застыло в его руках.
- Мммм, - довольно замычал Нитулцу, просовывая руку внутрь ставни.
Щелкнул запор, и окно, сдвинутое подсунутой снизу пружинкой, подалось вверх. Горец сделал жест рукой, приглашая секретаря пролезать первым. Кэшану поежился, поправляя перчатки, оглянулся на заиндевевшие кусты и покрытую наледью кирпичную кладку забора и нырнул внутрь дома. За ним бесшумным кошачьим прыжком в окно последовал Нитулцу.
- Спальня, по-видимому, на втором этаже, - шепнул Кэшану товарищу, когда они вдвоем очутились в коридоре.
Добротная мраморная лестница выходила прямо из богато украшенной гостиной, где они оказались, пройдя через небольшой зимний садик, так что разыскивать путь наверх долго не пришлось.
За круглыми лестничными оконцами занимался тусклый фиолетовый рассвет, мелкие снежинки кружились, поднимаемые редкими порывами ветра. Теплый ворсистый ковер шуршал под ногами, отзываясь на шаги. Они замирали, прислушиваясь, не идет ли следом кто из слуг, и не подняли ли тревогу, завидев незнакомцев. Но дом безмятежно-тихо, по-утреннему спал.
- Тут, - тихо сказал Кэшану, указывая на дверь в конце коридора, - Похоже, это их спальня.
Горец недовольно замотал головой, показывая, что идти туда первым он не намерен.
- Раз так, ты боишься, я сам пойду, - секретарь дотронулся до двери, положив руку на стопорный рычажок и дозируя усилие, нажал на механизм.
- Остановитесь - или я буду стрелять! - уверенный женский голос прозвучал январским громом. Кровь в жилах Кэшану остановилась, сердце встало тяжелым комом, он прекратил дышать и замер, судорожно решая, что предпринять.
- Руки за голову..., - последовал приказ.
- Мы не причиним зла, - с трудом нашелся он, - Не стреляйте в нас.
- Я попробую, - резко отозвалась женщина, - Но не вздумайте сделать глупость - или я пристрелю вас тут же, без разговоров и предупреждений.
- Простите нас, мадам Тоя, - секретарь хотел сделать поклон, но быстро смекнул, что это может быть воспринято как акт агрессии и остановился.
- Воришки знают мои имя? Знали куда лезли? - язвительно заметила она, - Вам не повезло, я сдам вас в полицию.
- Уууу, - Нитулцу высунул голову из коридора и угрожающе замычал. В полицию ему видимо не хотелось.
- Это что еще за безъязыкая обезьяна? Скажите ей, чтобы он выходил на свет, или мне придется пристрелить вас обоих, не откладывая до полиции, - зло сказала Арилла, щелкнув затвором. Нитулцу покорно вошел в комнату, заведя по-тюремному руки за спину.
- Эй ты, руки вверх! - напомнила она, когда тот встал рядом с казавшимся на фоне маленького горца великаном Кэшану.
- Мы с важным сообщением для Вас, простите нас еще раз, - сказал секретарь.
- Какие, к демонам, сообщения, - она зажгла ночник, и желтый свет электрической лампы осветил ее бледное, но от этого ничуть не менее уверенное лицо.
- Район полон полицейскими шпиками, поэтому этот метод появления был единственно допустимым, - секретарь развел руки в стороны.
- Не двигайтесь, стойте, где стоите!- вороненой сталью в ее руке блеснул крохотный дамский револьвер.
- Мы не грабители, мадам, поверьте. Нас послал к вам сам герцог Данэйский, - тихо добавил секретарь.
- От герцога, ночью!? Да вы не в своем уме! - по уголкам ее губ пробежала улыбка.
- Да, именно от него. И… простите за бестактный вопрос, где ваш муж? - спросил секретарь.
- Не ваше дело, - отрезала она.
- Мадам Тоя, мы пришли без злого умысла. К утру в доме будет полиция, и она придет с ордером на арест Вас и Вашего уважаемого супруга. Об этом собственно и просил известить Вас герцог.
- Полиция здесь, с арестом? В доме Посла? Это наверное неудачная шутка?
- Нет, - у Кэшану была превосходная память, и он без труда по памяти передал сообщение надиктованное герцогом.
- Доказательства, - кратко ответила она.
- У нас их нет, Вы же понимаете...
- Тогда почему я должна Вам верить? - с сомнением спросила она.
- У нас, по понятным причинам, нет доказательств, но, - Кэшану слегка отодвинул штору, - подойдите ближе сюда.
- Я подойду, если Вы велите этому немому убраться подальше. Я боюсь его...
- Нитулцу, будьте любезны, отойдите в сторону, не пугайте даму, - попросил Кэшану.
Кряхтя, недовольный горец вышел в проем двери. Арилла осторожно подошла ближе и заглянула в приоткрытое окно.
- И? Светает. Чем, собственно, вы хотели меня удивить? - недоуменно спросила она.
- Там, на другой стороне улицы машины - черный Люман-Нова, видите?
- Да. Я Вас не вполне понимаю…
- Вы раньше видели этот автомобиль у дома?
- Нет, но мало ли машин в Холленверде?
- Не хочу Вас расстраивать, госпожа Тоя, но это машина полицейских шпиков, и пока мы искали, как незаметно попасть в ваш… эээ... дом… Прошу прощения за эту деталь. Мы нашли только один переулок, где не было ни топтунов, ни машин с «пассажирами». Такой уровень слежки предшествует только арестам. Вам еще нужны доказательства?
- У посольства есть охрана, - уже не очень уверено возразила она, - они...
- Вы можете дождаться утра и проверить. Но мы пришли лишь сказать, что яхта герцога «Небесная Звезда» будет ждать Вас в условленном месте. Мы готовы сопровождать Вас туда. Если, конечно, Вы выскажете свое желание...
- Но мой муж, он в отъезде, - в ее голосе появилась неуверенность,- Они же арестуют его.
- Когда он должен вернуться, мадам? - вежливо поинтересовался Кэшану.
- Я не знаю, может быть на днях. Он уехал далеко на запад. Я и сама не знаю, когда он вернется назад.
- Мы не можем ждать его, мадам. Вы едете с нами или...
- Или утром здесь будет полиция? Вы, кажется, это хотели мне сказать?
- Простите, мадам, что мы принесли дурные новости и проникли сюда без Вашего приглашения... Нам пора уходить, уже светает. Вам нужно решить и сделать выбор.
Она задвинула занавеску, села на край кровати обхватила виски длинными пальцами, отбросив от себя пистолет.
- Мне нужно подумать.
- Нам пора, мадам...
- Вы хотите многое и сразу, - она с злостью швырнула маленькую подушечку в стену, - Постойте... Я согласна, я пойду с вами...
***
- Раз, два, раз, два, - молодой офицер в черном мундире отсчитывал ритм морякам в одинаковых игрушечных бушлатах, - Шевелись, ротозеи!
Весла, протыкая свинцовую тишь ночного отлива, тихо плюхались в воду, и лодка, разрезая гладкое стекло воды, скользила над волной невесомой пушинкой.
Световая дорожка, проложенная раскаленным вольфрамом электрических фонарей лимузина, нестерпимо яркая вблизи, теперь превратилась в три мерцающие точки, прячущиеся горящими лисьими глазами промеж прибрежных насыпей.
Мысли о Фабиусе, не оставлявшие Ариллу всю дорогу, покинули ее с закатом. Она перестала обвинять себя в легковерии и даже почти уговорила себя в том, что все так и нужно. Что иначе ее бы ждал глухой каменный мешок где-нибудь в подвале дальнего форта, который имперский сыск использует как тайную тюрьму.
Возможно, она просто не знает всего. Может быть, Фабиус уже давно предвидел угрозу ареста, просто не смог предупредить ее заранее? И уже давно рассчитал, как вырваться из-под ока всевидящей охранки?
Впрочем, это сейчас не так важно, это там, где-то позади. Кэшану сказал, что яхта доставит ее в окрестности ближайшего республиканского порта. Это значит, что как только она вернется в Троттердакк, ей придется предстать пред очами бюрократов Консульского Управления. И, что хуже всего, объясняться со Вторым Департаментом Разведки. Рассказывать одно и то же этим бестолковым недоумкам, которые не видят ничего дальше кончика своего носа - нет уж нет, избавьте.
Придется звонить сенатору Намагру в Магистрат, но еще неизвестно, как он примет все это. Впрочем, это решаемо – сенатор с женой кое-чем обязаны ей, и его слово быстро охладит интерес бюрократов. А может, ей повезет, и им будет совсем не до нее.
Если Ксиний Леон и вправду решил арестовать посла и закрыть посольство, ситуация осложнится донельзя. Все дипломаты и разведка будут заниматься прикрытием своих собственных задниц. Поднимется жуткая трескотня про шпионов, крейсеры, субмарины и прочий солдафонский бред. Все будут валить вину друг на друга, нужно быть очень осторожной.
Только бы Фабиус не пропал там, в этой бездонной воронке, разверзшейся над Империей. Ну ничего, он умный и хитрый. Было бы вообще недоразумением, если бы он пропал вот так - в никуда. Всплывет, такие всегда всплывают.
Она посмотрела на элегантный силуэт яхты, высившийся четырьмя высокими мачтами, на уютно-теплые огоньки кают и оранжевые фонари бортовых огней. Герцог ценил красивые вещи, это у него в крови. Данэйцы всегда были эстетами. Захотелось под упругие струи горячего душа, вдохнуть запах редкого интерландского мыла. Отогреться и отмыть дорожную пыль, въевшуюся за долгий день сумасшедшей гонки на машине, которую вели попеременно Кэшану, шофер и Нитулцу. Потом лечь в широкую корабельную кровать, услышать шепот воды за иллюминатором и спокойно забыться до утра.
Но...если на яхте сам герцог? Только не это, нет, не сейчас! Внутри похолодело, она закачала головой, отбрасывая неприятное предположение. Иначе он был бы на берегу, встречал бы ее. Значит, на яхте его нет. Надо написать ему теплое письмо, но без нежностей, просто благодарность. Попросить капитана передать, большего пока не нужно.
Молодой офицер скомандовал подать правее, гребцы наклонили весла. Лодка качнулась, дав небольшой крен и пошла, сменив курс, к надвигающемуся белоснежному борту корабля.
- Мы скоро пристанем, госпожа, - хриплым от волнующей неуверенности голосом сказал офицер. Ему хотелось добавить еще что-то, чтобы разговорить очаровательную и столь молчаливую пассажирку. Но, услышав холодное «Спасибо, господин офицер», он стесненно опустил глаза, поправил фуражку и, для уверенности повысив голос, стал снова отсчитывать ритм гребцам.
***
Холленверд, дворец Ксиния Лиона, регента Империи
- Доклад о положении дел за последние два дня, господин регент, - референт вытянулся, руки по швам, страшась опустить глаза вниз на Ксиния Леона, развалившегося в громадном кресле за длинным письменным столом.
- Что еще Вам? - вальяжно ответил регент, играя маленькой гильотиной для обрезки сигар. Устройство в форме дикой кошки со звоном опустило острое лезвие, запрятанное в пасти.
- Свежие сводки..., господин регент....
- Читайте, - раздраженно повторил Ксиний, - Вы тратите мое драгоценное время! Я очень занятой человек.
Секретарь распахнул папку и, не поднимая глаз на начальника, пробежал глазами по тексту. Лицо его побагровело, потом побледнело. Внутри началась какая-то незримая борьба. Губы вздрогнули от волнительной неуверенности.
- Вы что, уснули? - скучающим взором Ксиний пробежал по секретарю, - Или оглохли?
- Простите, Ваша Светлость, но я не осмеливаюсь..., - губы секретаря вышли из-под контроля.
- Ну, хватит, не раздражайте меня! Читайте! - регент застучал костяшками пальцев по столу.
- Вчера утром во время попытки ареста..., - секретарь жадно хлебнул воздуха, - Э-э…полиция не смогла задержать посла республики Утликан Фабиуса Тоя и его супругу Ариллу Тою.
- Не смогла? Что значит, не смогла? - ножик-кошка звякнул железной челюстью в руках регента, - О-у-у-у-у! Он взревел как ураган в полярных пещерах, разбрасывая со стола бумаги, пеналы с перьями и карандашами и прочую письменную требуху.
- Я отрезал себе палец! У-у-у-у! - ревел он не умолкая, - Помогите мне, я умру от кровопотери!
- Какой кошмар, какой форс-мажор, - референт начал шарить по карманам и карманчикам костюма, пока не вытащил белый платок с вензелем, - Перебинтую...
- О-ох, какой я несчастный! - взвыл снова регент, - Лечите меня скорее.
- Руку Ваша Светлость, дайте мне Вашу руку! - секретарь растянул удавкой платок, опасаясь подойти ближе.
- Держите, - Ксиний Леон протянул окровавленный безымянный палец вперед, - Заматывайте скорее, не видите, как капает кровь. Моя кровь, не Ваша!
- Ничего страшного, просто царапина. Вот, Вам будет лучше, - испуганный секретарь наматывал дрожащими руками платок на палец, - Сейчас все пройдет, Ваша Светлость.
- Мне нужно отдохнуть, я устал, - объявил регент, - Я не могу так много трудиться. Так что там с этим …. как его, послом? Демоны, как болит....
- Они вдвоем исчезли. Вчера ночью Полицейское Управление отправило секретную телефонограмму с приказом арестовать посла. Сообщение было передано на все полицейские участки по Старому тракту, но через сутки посла обнаружить не удалось. Он просто исчез. Сегодня утром полиция провела операцию в посольстве, перерыла весь особняк, но ни его самого, ни его жены - возможно, известной Вам дамы Ариллы Тои, в доме не оказалось. Полицейские чины полагают, что их могли предупредить.
- Предупредить?! Да каким образом! Кто их мог предупредить? Адмирал Сонтера? - Ксиний выдернул палец из рук секретаря.
- Это полиции пока неизвестно, - референт опять вытянулся по стойке смирно и вжал подбородок в шею, сделавшись похожим на маленького нахохлившегося воробья.
- Я дочитаю? - робко спросил он.
- Это просто возмутительно! Каждое утро Вы приносите новости одну хуже другой. И эти остолопы работают у меня! Вам место на городском базаре, а не во дворце! Вот где Вам следовало бы развлекать лавочников страшными историями, - зло рявкнул Ксиний. Референт надул щеки и вытянулся в струнку, косясь на текст перед ним.
- Войска, расквартированные в Большой Кергенэрре, подняли мятеж. Офицеры переметнулись на сторону маршала Дортона, а обманутые их обещаниями солдаты примкнули к бунту. Несколько старших офицеров попытались воспрепятствовать измене, но были расстреляны, - секретарь остановился.
- Ну, так пошлите туда танки, - регент стал нянчить порезанную руку.
- Требуется Ваше решение, Ваша Светлость.
- Что еще? - регент отвлекся от руки и выкатил не моргающие глаза.
- Броненосные войска штурм-маршала генерала Блума присягнули на верность маршалу Дортону.
- Кому? - глаза регента налились водой, - Дортону!? Этому списанному из конюшни мерину! Да я сотру его в пыль, повешу! Отдать под трибунал Блума, немедленно! Я приказываю выслать к нему мою личную охрану. Отыщите Сонтеру, этот кобель совсем не знает, что у него делается в штабах. Мятеж должен быть подавлен, всех изменников под трибунал и на виселицу! - брызгая слюной орал Ксиний. - Немедленно всех под стражу...
- Блюм бежал...
- Бежал? И этот тоже! Я не желаю больше слушать твои доклады. Убирайся вон! Пока я не отправил тебя самого на полярные шахты рыть уголь. Найди Сонтеру, вытащи его из под земли, приведи сюда..., - захлебываясь словами кричал он.
- Я не..., я только хотел, - забормотал секретарь.- Я найду, отыщу его.
- Отрубить мне палец и говорить такое! Вон, ступай вон! - Ксиний в бешенстве застучал железной кошкой-гильотиной по столу.
Затем, вскочив, он с ненавистью оттолкнул высокий торшер, стоящий рядом. Удар – звук сминаемой жести и рвущегося шелка показался излишне слабым. Он бросился к камину и обрушил на пол массивную статуэтку конника в доспехах. Грохот упавшей конструкции, рассыпавшейся на сотни металлических ошметков, раззадорил его.
- Предать меня! Величайшего правителя в истории Империи. Человека, который задумал отсечь голову прогнившей насквозь аристократии. Да кто они такие, эти...! Сгною до единого, отправлю на рудники, в пыль придорожную..., - кричал он не унимаясь, и слова еще больше распаляли его.
Тупая ненависть застила пеленой злобы его глаза. Он метал все, что попадалось ему под руки, сбрасывая книги, статуэтки, антикварное оружие со стен на пол. Запрыгнув на кучу утвари, стал топтать, кроша недостаточно разбитые большие осколки. Потом выхватил кочергу из-под груды мусора и ринулся в полутемный подвал с подводными тварями.
- Попрятались! Вы тоже меня не любите, вы тоже мечтаете предать меня за кусок мяса пожирнее? Дааа?! Что молчите? - выкрикнул он в сторону безмолвных сосудов с рыбами, безучастно глядящими на человека, претендующего быть их хозяином.
- Вот вам! - он с замахом рубанул по стеклу ближайшего аквариума. Стекло с треском лопнуло, водопад мутной воды, перемешанной с водорослями, хлынул на пол. Из дыры показался тупой нос акулы. Кажется, она была весьма удивлена - куда пропадает вода из ее жилища?
- Как я зол! - не переставая, выл регент, - Я зол как тысяча голодных волчиц! Предатели, кругом одна измена. Выжгу каленным железом язву, раздавлю...Никто не уйдет живым!..Никто...!
***
Старый колесный паром, хлопая веслами по мутной воде, медленно скользил по ряби северо-восточного притока Варры, прочь от охваченных мятежом северных прибрежных имперских провинций. Позади в морозном тумане за кормой остались леса и плоскогорья, ставшие полями жестоких боев между войсками, верными регенту, и повстанцами маршала Дортона.
Где-то там растянулись нити караванов беженцев, уносящих на себе бесхитростный скарб, бегущих кто куда от разрухи и разгорающегося пламени войны.
Птица, лишенная разума, с именем Смерть, распростерла свою тень над бескрайними просторами истекающей кровью страны. Под взмахи крыльев собирала она здесь и там свою жатву, не в силах насытить свою бездонную утробу.
Фронт сжимался вокруг столицы, догорая листком писчей бумаги на глазах у обезумевшего от ужаса Ксиния Леона, отдававшего приказы один страшнее другого, забрасывая в человеческую мясокрутку дивизию за дивизией. Свежие части останавливали на несколько дней набегающую волну повстанцев, чтобы скоро рассыпаться под ударом бронированных когтей танковых клиньев Дортона.
Когда передовые части Дортона сократили расстояние до Холленверда в три сотни миль, республиканцы выбросили крупный десант с моря у Сионау. Начальник гарнизона, трезво взвесив свои шансы, выбросил белый флаг, не приняв боя.
Узнав об этом, регент разжаловал разом шестерых генералов. Ситуацию это, однако, не изменило. По неведомому стечению обстоятельств, республиканцы, пройдя маршем еще сотню миль, остановились и стали окапываться. Пара дивизий лоялистов, брошенная поначалу наперерез, была спешно отозвана и по железной дороге переброшена на другой фронт.
Из-за жестоких стычек в предгорьях Тарганских гор маленькому отряду барона Бомы пришлось сделать изрядный боковой обход. Обогнув зону интенсивных боев, экспедиция остановилась на долгую стоянку у старой заставы на границе провинций, охваченных эпидемией черной чумы. Дальше двигаться не решались, наблюдая.
Военные огородили чумные районы колючей проволокой и расстреливали из огнеметов, не разбирая, всех, кто подходил ближе трети мили к засечной черте. За то время, пока они стояли лагерем, никому доселе не известный батрак, по имени Йльк, поднял бунт в резервате, разграбил невывезенные армейские склады. Быстро сколотил несколько летучих частей, пробил санитарный кордон в двадцати верстах на юге, разграбил проходящий армейский обоз и склад провианта. Потом, воспользовавшись замешательством, захватил с набега соседний город, который стоял на истоках двух рек, и через неделю эпидемия чумы перекинулась на четыре соседних района. Дортон издал ультиматум, под страхом смерти приказывая бунтовщикам и жителям добровольно вернуться в резерваты. В ответ главарь восставших потребовал врачей и селекции здоровых и инфицированных, на что военные ответили присылкой двух огнеметных полков, которые выжгли передовые отряды бунтовщиков до состояния золы, а те, кто остался в живых, посчитали за удачу ретироваться самостоятельно за засечную черту.
Барон велел ждать, и когда бунт был раздавлен, а чумной резерват закрыт, капитан Берроуз и Бома устроили большой военный совет, и общим решением решили обходить чумные области на максимальной дистанции. Дорога, вместо планируемых до того двух-трех недель, растянулась еще на полтора месяца, и лишняя сотня миль нисколько не укорачивала путь, но выбирать в данной ситуации было не из чего.
С провиантом становилось все хуже - все мелкую живность перебили и съели местные жители, а крупная ушла глубоко в леса. Обходиться пришлось сухарями да солониной и иногда подстреленными егерем сурками. Война покатилась дальше, и новости оттуда доходили совсем медленно. И разобрать, где правда, а где рассказ, сошедшего с ума свидетеля было невозможно.
- Какие дела? - угрюмо спросил барон у сидевшего рядом матроса с помятой газетой в руках.
- Война, кругом война. Да еще и чума, господин хороший, - ответил матрос, повернув к барону широкое крестьянское лицо.
- Конец виден? - переспросил барон.
- Да какой там конец, - ответил словоохотливый матрос, - одно начало, бои в двухстах милях от Холленверда. В газетке пишут еще не ясно кто кого одолеет.
- А герцоги?
- А что герцоги, сидят сиднями в своих герцогствах, да смотрят! Их дело сторона, кто победит за тем и пойдут. А может, и не пойдут - сказал матрос, - Нынче - не то что давече.
Паром вздрогнул, натолкнувшись на льдину.
- Брыкается? Льдинищи-то какие, как кашалотные спины!
- Не трусь, переплывем, - успокоил его матросик.
- Эхх, времена, - вздохнул барон, облокотившись на парапет, - Хорошо еще, что утликанцы не стали дальше лезть.
- Так то дело простое. Они, думаю, потом сунутся, когда эти друг друга измочалят. Вот тогда и начнется та самая заваруха, - матрос шмыгнул носом.
- Вот и я о том же. Кто будет островитян обратно на их острова отгонять?
- Да пес разбери теперь. Разве что маршал Дортон к тому времени поспеет разделать регента под черепаху. Тогда только, а иначе, всем кранты. Порубят на салат нас островитяне - и регента, и Дортона, сожрут по кускам без соли. Ну, а потом и всеми нами не побрезгуют на сладкое.
- Может, ты и прав, - ответил задумчиво барон, глядя на воду.
- Сомневаюсь я, барон, что все это наше путешествие даст какой-то результат, - сказал мичман, подошедший на разговор. - Плывем - сами не знаем куда и сами не знаем зачем. Ох, не верю я в эти сказки про тайную нору в горах, не верю, забодай меня рогатая морская черепаха.
- Да бросьте Вы, мичман, - возразил капитан Берроуз, - Сидеть бы Вам сейчас в подвале сыска в Холленверде, если бы не все это приключение. Позабыли, поди, как из Троттердакка бежали, и как за Вами полиция гналась в Холленверде. Что только барон и спас?
- Нет кэп, как можно такое позабыть! Я за такое господину барону всемерно благодарный. Но все же гложет меня сомнительная мысль и не отпускает - вдруг зря мы, и все это пустое.
- Пустое или нет - скоро будет уже ясно. Но то, что Адано про мельницу говорил и про войну - сбылось, прямо перед нашими глазами. Так что все не просто, - возразил Берроуз. - Не сдавайтесь, мичман, нам осталось совсем немного.
Как чертовски жаль, что тогда в замке не застали герцога, - подумал барон. Все могло бы статься совсем по-иному, окажись он в тот вечер там. Угораздило его умчаться прямо под носом – говорят, уехал спешно прямо перед нашим приходом – неизвестно куда. И секретарь уехал.
А эти, из Ордена, которые пробрались никому неведомо как в старый замок и усыпили караул на входе? В новом крыле прислуга даже ничего не заприметила.
Да, окажись герцог там - может быть, дал бы своих гвардейцев в сопровождение или вездеходы. Хотя нет, это лишнее - где тут найдешь для них топливо. Да и примут за неизвестно кого, постреляют почем зря. Тише да незаметнее – безопаснее. Уж лучше сами.
Бома вздохнул. К этой переправе им пришлось идти через вымерший, похожий на свежую усыпальницу, город в пятнах черного пепла, вымытого ливнями на развороченные осадными орудиями мостовые, огороженные курганами битого кирпича на месте стоявших когда-то зданий. Поломанные, словно спички, опоры фонарей и обезумевшие от голода собаки, сбившиеся в стаи в поисках добычи. И страшный смрад из смеси нефти и разложения, не проходящий, даже несмотря на ударившие морозы. За тот час, что они шли, ни одна живая душа не вышла им навстречу, лишь далекий вой собак оглашал улицы и площади умерщвленного города. Да, похоже, прав колдун-ящер, Мельница Зла раскручивалась вовсю.
- Барон, - он услышал голос девушки, - Вы меня слышите.
- А! Это Вы, дитя мое. Вы тоже здесь? Я просто задумался о своем. О нашей старой кухарке - она пекла такие пирожки, когда я был совсем ребенком, - он ляпнул первое, что пришло на ум.
- Я тоже люблю пирожки, - за время перехода лицо Эммы осунулось и повзрослело, - А с чем она их пекла?
- С капустой или с вареньем, а по праздникам - с мясом, - барон раздухарился, - Я съедал, бывало, не меньше громадной тарелки.
- Верю, верю, господин барон, - она положил руку на его плечо. Он заулыбался смущенный неожиданным знаком внимания.
- Это корыто скоро пристанет. Матрос сказал, что на той стороне реки есть постоялый двор, и мы, наверное, сможем поспать в тепле и на кроватях. Он уверял, что это так.
- Спасибо Вам, барон, спасибо, - она отвернулась, глядя в мглистую зимнюю даль, - Скажите, как вы думаете, что с нами всеми будет? Мы вернемся?
- Разумеется, дитя мое. Мы разобьем наголову Орден и найдем способ отправить вас домой, поверьте моему слову.
- Порой я и сама в это не верю...
***
Высота №53812 в 250 милях от Холленверда
- Газу дай! Увязнем - будем до утра тут торчать! - закричал командир штабной машины, срывая шлем с головы.
- Слушаюсь, господин майор! Не идет, холера - дожди поле в кисель развезли, - ответил молоденький капрал с бледным и мокрым от пота лицом, вцепившись побелевшими пальцами в длинные рычаги управления.
- Ты мне поговори! Жми на всю железку! Иначе будешь воду на кухню возить всю жизнь. Дергай!
Двухчленная гусеница штабной машины вгрызлась в красную почву, надрывно зарычала турбиной, царапаясь траками. Цепкая глина, порезанная гусеницами на липкие ломти, не отпускала, и машина, раскачиваясь из стороны в сторону, выпуская сизый дым, истошно рвала землю, вгрызаясь в непокорную гору.
В тесном углу маленького штабного отсека, больше похожего на консервную банку, расплющенную по краям молотком, притулившись к стене, утомленный нескончаемой тряской, сидел Главнокомандующий вооруженными силами Империи контр-адмирал Сонтера. За недели тяжелых боев он исколесил всю линию фронта, дважды попал под артиллерийский обстрел и угодил под танковую атаку.
Две недели тому назад ему пришлось спешно отходить, а точнее, бежать оврагами с позиций, когда оборону прорвали неведомо откуда взявшиеся бронемашины Дортона. Как назло, пошел ледяной дождь, и через сутки у него начался бронхит, окончившийся воспалением легких. Личный врач начал вводить ему пенициллин, лихорадка быстро спала, но изнуряющий кашель продолжал терзать его, особенно измучивая по ночам. Доктор уговаривал и грозил, твердил, что нужно отдохнуть, отлежаться хотя бы пару недель, но уехать и бросить войска и фронт Сонтера не мог. Лучше не становилось, он осунулся, синие мешки залегли под глазами, быстро уставал и постоянно мерз. В дорогах кутался в овечью бурку, борясь с холодом, поселившимся внутри. Какое-то время пытался греться тяжелым бренди, но доктор, узнав, запретил, отнял упрятанную бутылку и приказал адъютантам строго — не давать. Взамен посоветовал пить горячий травяной чай, который отгонял холод на считанные минуты, вовсе не облегчая страданий.
Сонтера подставил оледеневшие руки к решетке вентиляции, из которой вытекал пахнущий раскаленным металлом и выхлопными газами горячий воздух. Руки растеплились, и болезнь зашевелилась внутри мокрыми всхлипами грудного кашля. Он выпрямился на очередном ухабе, тяжело прокашлялся, очищая затекшую грудь. За железной стенкой, не переставая, ругался на солдат офицер. Машина, увязая, гудела и рывками зарывала себя в землю. Он откинул голову к стене и едва закрыл глаза, мечтая уснуть, как тут же зуммер внутренней связи зазвенел боем звонка.
- Увязли, придется пешком, господин Главнокомандующий. Механики боятся утопить болотоход. Тут недалеко, с полмили, может, чуть больше, - трещало из громкоговорителя.
- Хорошо, - отозвался Сонтера, - Я выхожу.
Влажный воздух ворвался обжигающим ветром в прогретую кабину, перехватил на миг дыхание. Он скинул теплую бурку, набросил на плечи полагающуюся по уставу генеральскую, отороченную медвежьим мехом, и спрыгнул на пропитанную дождями, мягкую как желе землю.
- Здравия желаю, господин Главнокомандующий, - из кустов выскочил незнакомый офицерик из местных, - Мы Вас тут поджидаем. Знали, что не доберется Ваш болотоход сам.
- Здравствуйте, - холодно ответил адмирал, - Где командир части?
- Ранен вчера, при артобстреле, - офицерик не ожидал холодного приема, - В землянке лежит, на холме. Я исполняющий обязанности. Позвольте проводить, господин Главнокомандующий?
- Что же, ведите, - Сонтера поднял теплый воротник, закрывая шею от ветра.
За холмом сухими щелчками потрескивали одиночные выстрелы, да иногда короткими глухо бил крупнокалиберный пулемет. С противным свистом пролетело несколько мин и ухнуло где-то с другой стороны подножия.
- Неспокойно тут у вас, - пригибаясь, сказал Сонтера.
- Да нет, господин Главнокомандующий, сейчас уже спокойно. Вот вчера что тут делалось, вот ад был. Описать невозможно - артобстрел с полчаса был, снаряд на бруствере разорвался, командир там был, контузило. Потом пехота их в атаку пошла. Хорошо пулеметы целы остались. Они волна за волной, как заговоренные, еле отбились. В общем, дело было тяжелое.
- Сейчас как?
- Сейчас тихо... разве что, минометы из подлеска перенесли к окопам. Предполагаю, опять атаковать планируют, - серьезным голосом сказал офицер.
- При передислокации минометов обстреливали позиции противника?
- Палили, чего же не палить. Но они помаленьку, на спинах их по частям переволокли. Несколько человек, надо сказать, мы подстрелили.
- Танков не видно? Что разведка докладывает? - Сонтера поправил завернувшуюся перчатку.
- Ночью ходили разведчики, говорят танков нет в округе. Гаубицы в двух милях, две батареи. И лес рубят рядом – подтащат скоро, - офицер замолчал и грустно прибавил, - Вот тогда нам и хана, всех закопают, как и не было.
Сонтера промолчал. Земля хлюпала под ногами, налипая скользкими комьями на сапоги. Ветер приносил капли мелкого и холодного дождя, не жалея серого марева низких облаков. Далеко позади, гудя двигателем, осталась полузарывшаяся в грязь гусеницами болотоходка. Они шли молча, офицер замолчал, оставив адмирала наедине со своими мыслями.
Ему припомнился вечер в Императорском театре, лицо Ариллы, ее губы и голос. Роскошная гостиница на бульваре Вауозен на берегу канала. Теплая ванна с лепестками лилий - и она, обнаженная, пробующая воду рукой. Темная бутылка с шипучим элем и два бокала на серебряном подносе. Клубника, покатившаяся сочными ягодами по столу. Она, раскинувшаяся без стыда на кровати.
Где она сейчас? Жива? Убита во время бунта? Или, может быть, арестована сыском? А может, успела бежать к своим, когда утликанцы высадили десант на побережье и взяли Сионау без боя. Хорошо бы узнать, да только как? Когда теперь суждено выбраться из этой окопной грязи - и суждено ли вообще? И где конец у этого полураспада?
- Ложись! Бомбят! - сопровождающий офицерик, сбил его сильным ударом в спину. Земля грязной жижой разверзлась, принимая в свои объятия, он завалился в лужицу из смеси глины и воды. Зловонный запах поглотил его, забрав, как океан забирает камень, брошенный в него.
Ууууу, - разрывая небо, загудело высоко в небесах, - Вжжззззз! Земля вздыбилась, выпрыгивая из под ног. Задрожала, по ушам нестерпимо ударило воздушным откатом. Он успел подумать, что оглохнет, когда грохот сменился на звон. Приподнял голову и увидел лишь опадающие, как в замедленной киносъемке, куски земли - и дым, дым вокруг. И ничего, ничего кроме дыма, весь мир обернулся завесой порохового дыма и растапливая миру у него на глазах.
Уууу, - завыло в небе пробивая глухоту. Страх заставил его вжаться в лужу, закрыв затылок руками. Земля прыгнула, вырываясь не объезженным скакуном - и стало тихо, так тихо и покойно, как не было никогда...
***
Капитан Берроуз опустил бинокль. Немыслимо белый снег слепил мириадами огней, усиленное оптикой солнце жгло глаза, делая день нестерпимо ярким. Плато, усыпанное каменными столбами, поднималось в горы, образуя узкий отрог, до которого им оставалось не менее дня, а то и двух, пути. Мохнатые полярные лайки, испуская пар и перекликиваясь, замаялись за дневной переход - наст был ненадежен, и им приходилось рывками вытаскивать завязшие нарты из глубокого снега.
Берроуз, сняв овчинную рукавицу, вытащил из-за пазухи портативный компас, погруженный в шарик с глицерином. Остроносая стрелка с капелькой фосфора на конце сделала пару кругов, неровно закачалась, опять развернулась и медленно поползла, показывая в сторону оставшихся далеко позади лесов.
Все верно, все так и должно быть - он захлопнул темную медную крышку. Рука на морозе стала замерзать, пальцы быстро онемели, теряя чувствительность. Он поспешил спрятать руку под мохнатый запах шубы, отогрел, ощущая как острые иголочки, покалывая, возвращают теплую кровь в ладонь.
Нащупал замусоленный до ворсящейся бумаги по сгибам конец старой карты, вытащил, сверил направление. Выходило, что с утра прошли не меньше двадцати миль, а впереди еще минимум две сотни по горам, по диким, забытым людьми местам.
Егерь засвистел громко и отрывисто, сигналом предупреждения - что-то не так, что-то приключилось. Берроуз, торопясь, спрятал карту поглубже в рукав и натянул широкую рукавицу. Посреди снежной пустыни и занесенных каменных исполинов, у проталины карликового редколесья на широких лыжах стоял укутанный в мех человек невысокого роста.
В нем не было ничего угрожающего - обычный кочевник-разведчик из местного племени, вышедший поглазеть на чужаков, невесть каким делом заброшенных в эти промерзшие места. Нарты подкатились ближе, собаки залаяли на незнакомый запах, из-за каменных столбов выбежала пара черных как смола псов, принюхиваясь. Егерь, ехавший впереди, остановил свои нарты и дружественно замахал рукой незнакомцу. Тот, скинув широкую меховую шапку, закрутил ею над головой и выкрикнул что-то резко-отрывистое своим псам.
- Я Озд, - закричал человек, коверкая окончания и путая, - Моя не причинит зла, моя встречать гость!
- Барон Бома и его люди приветсвуют тебя, Озд, - ответил почтительно егерь, сдергивая ушанку с головы, - Мы не хотим беды. Дай нам дорогу, охотник.
- Озд не хочет делать плохо людям барона. Шаман видел в большом ручье, что придет барон и послал Озда, - кочевник напялил шапку, - Шаман зовет к себе барона и его людей.
- Мы спешим, уважаемый Озд. Ты можешь передать шаману, что мы признательны за приглашение, - выкрикнул Андреас.
- Шаман наказал мне передать барону, что с востока придет большой холод, очень сильный. Барон должен не идти два дня, иначе барон замерзнуть и станет льдом, - загудел грозно в ответ кочевник, - Шаман хочет видеть барона и его людей. Шаман зовет к нему.
- Хорошо, Озд. Мне надо поговорить с моим хозяином, что ответить тебе, - ответил егерь, вываливаясь с нарт по колено в снег.
- Оставьте Андреас, не стоит трудов. Поедемте к нему, тем более мы давно в пути - да и вдруг он прав и мороз стукнет. Заодно раздобудем рыбы и оленины в наши скудные припасы, - крикнул барон утопающему в снегу леснику.
- Надеюсь, все согласны? - барон повернул голову к нартам, где сидели девушка, молодой человек и моряки.
- Согласны! - выкрикнул мичман, - А то я уже совсем задубел спать на снегу. Поедемте, господин барон - у них теплые иглу, а может, и яранга. Отогреемся.
- Ладно, тогда я решил, - барон встал, лавируя, чтобы не потерять равновесие в своих нартах, - Мы поедем по приглашению твоего шамана... уважаемый....эээ… Озз. Веди к вашему становищу.
- Озд приведет барона к шаман, барон идти за мной. Озд знает верный тропа, - крикнул довольный кочевник, свистнул в два пальца, и из-за камней выскочила упряжка запряженная парой крепких оленей. Он вскочил на одно колено, щелкнул поводьями, собаки залаяли, снег заскрипел под деревянными полозьями.
- Йонноооо! - крикнул Озд, погоняя сохатых...
***
Искры из тлевшего очага, обложенного камнями, поднимались вверх, в круглую дыру под островерхим куполом, ведущую прямиком в звездное небо, раскрашенное по чьей-то исполинской воле зеленоватым переливом полярного сияния. Масляная лампа из трех фитильков нещадно коптила, плетя черные клубочки горелого жирового дымка. С черных оленьих шкур на стенах, презрительно ощерившись пустыми глазницами, смотрели маски демонов разных форм и видов. Одни коварно улыбались большими щеками и надутыми губами, другие пугали горбоносыми наростами над бровями, третьи вообще были похожи на чудовищную помесь человека и лесных животных.
- Садитесь в круг, - шепнул Озд запахивая широкую шкуру у лаза в ярангу, - Он знает, что вы пришли.
Из глубин горла шамана загудели странные мурлыкающие звуки, и сам он весь незримо закачался в такт, так что нельзя было даже судить, сидит ли он неподвижно или движется. Он не говорил, нет, он скорее молчал, а звук тек откуда-то изнутри, окружая, обволакивая. Было в нем что-то кошачье, доброе и опасно хищное. Невообразимый хаос сочетаний нескладываемого, оценить который в привычных понятиях было почти невозможно.
Они расселись в круг на мягкие медвежьи шкуры, брошенные у очага, уважительно замолчали. Шаман, не отрывая узких глаз, повернул голову, описывая круг невидящего взора, провел ладонью над очагом, ощупывая, словно слепец дорогу. Чмокнул губами и, черпнув каких-то листьев из сумки, кинул их в огонь.
Пламя заиграло разноцветной гирляндой огней. Голубоватый дым рванулся, освобожденный из разноцветных лоскутов пламени, уносясь в звездное небо. Стало тепло, как бывает, когда заходишь в морозную ночь в жарко натопленный дом, и сразу заклонило в сон. Барон громко зевнул, прикрывая рот широкой ладонью. Дремота охватила и остальных, щедро напаивая сладким сиропом полусонного забытья.
- Благодарю, что вы пришли ко мне, - раздалось в голове у Макса. Это был не голос, это была мысль, выплывшая из глубины полуспящего сознания. Поначалу он подумал, что ему снится сон, и во сне он разговаривает сам с собой, но голос зазвучал вновь.
- Я вижу ваши мысли как на ладони, вы можете не отвечать мне.
- Я сплю? - подумал Макс.
- Да, ваши души открыты, и ваши тела спят. Так будет проще говорить мне, и вам будет легче понять меня, - ответил голос.
- Хорошо, - согласился молодой человек.
- Вы ищите существо, которое известно под именем Адано? - Макс внутренне вздрогнул.
- Можете не отвечать. Камни и животные рассказали мне о вас и о том, куда вы идете.
- Что Вы хотите от нас?
- Предупредить вас. Предупредить.
- Предупредить? Но от чего Вы хотите предостеречь меня?
- Адано - вождь существ, пришедших с другой стороны звезд, живущих за границей этого мира. Очень давно большая звезда опустилась у Холодного Озера, когда люди еще не жили в этих местах. В те времена они помогли людям. Они взяли часть человека и добавили в него кусочки животных и растений. Они принесли огонь, они научили сеять зерно в землю. Люди верили им, они помогали. Когда пришло время, чужеземцы ушли за край мира и стали ждать. Никто не видел, что находится за краем мира, там нет ни лисицы, ни медведя. Даже камни, лежащие за краем мира, молчат, как немые.
- Вы знаете? - спросил Макс
- Человек не создан для знаний, которые он не сможет понять. Они натянули сеть, когда людей стало много. Они стали ловить мысли, как мы ловим рыбу. Люди не знают, что мысль это рыба, живущая в Океане. Они знают.
- Что они делают с рыбой?
- Она дает жизнь.
- Миром правят пришедшие с другой стороны звезд?
- Нет, они не правят....они ждут, - протяжно певуче сказал голос.
- Ждут? Ждут чего?
- Рыбы должно быть много. Много рыбы - много жизни...
- Тогда мы рабы их?
- Нет, они рыбаки...
- Вы меня запутали, я ...плохо понимаю.
- Слова человека не могут описать того, что не может быть. Мы видим клетку, но не видим хозяина, - голос в голове замер, - Вы пришли освободить рыбу.
- Мы..., - Макс сбился.
- Зачем рыбе свобода? Рыба свободна в океане, рыба не видит неба, рыба не знает про лодку и рыбака. Большая рыба - как Макс - может перевернуть лодку рыбака. Но потом приплывет другая лодка, и даже большая рыба не сможет перевернуть ее. Подумайте об этом, прежде чем идти туда, куда вас зовет ваше сердце.
- Тогда что нам делать?
- Это решать вашей совести. Я повторил то, что говорят древние камни.
- Вы сможете помочь нам?
- Голоса предков сказали мне, что вы спросите меня об этом. Я ждал....
- Как нам найти Адано в горах и как попасть к нему? Как оттолкнуть лодку, привязанную к этому миру?
- Я скажу вам, Макс. Ибо голоса живущих и тех, кто будет жить, просят сказать то, что не слышит обычный человек. Вы можете отвязать лодку тех, кто пришел с той стороны звезд, от этого мира. И течение унесет ее прочь. Это под силу вам. Для этого то, что у вас с собой, нужно принести в центр сада, где растут деревья корнями вверх. Там вы найдете то, что ищете. Женщина видела это, когда они брали ее за край мира. Она плохо помнит, ибо разум человеческий становится мутный, как талая вода, от увиденного за краем. Но она найдет дорогу. Путь к лодке вам покажет Озд. Он проведет вас до входа.
- Спасибо, - ответил Макс, судорожно перебирая, что еще он может спросить, - а что будет потом? Если мы сделаем это?
- Ветка жизни продолжит цветение, и вас ждет новая судьба, - спокойно ответил голос
- Что значит новая судьба?
- Я не могу знать всего, я знаю только, то что сказали духи. Не просите большего. Теперь вам пора уходить. Вы узнали все, что должны. Прощайте.
Макс хотел возразить, но мысли закружились, танцуя волшебным хороводом. Желания померкли, спутанные собственным танцем, и растворились в неге сонного удовольствия. Огонь мелькнул перед глазами, собираясь в угольки, и он окончательно уснул.
***
Его разбудил яркий солнечный зайчик, пробившийся сквозь отверстие дымохода. Было позднее утро, и солнце уже забралось высоко, с любопытством заглядывая внутрь шатра кочевников. Шаман, вчера сидевший перед ними во плоти, исчез как сон, растаяв в ночных сновидениях. Товарищи и девушка крепко спали. За стенами из шкур и снега кипела жизнь, становище кочевников, в ночи казавшееся нежилым, вдруг проснулось, загудело пчелиным роем. Погонщики, подсвистывая, перегоняли стадо оленей, те фыркали, стучали копытами, шуршали мохнатыми шкурами, натыкаясь друг на друга. Стадо бурлило полноводной рекой, огибая ярангу, пока под стеной не заскрипели, разрезая снег, нарты. Кто-то, шелестя унтами, подошел, отпахнул тяжелую шкуру и засунул голову в круглой шапке, огляделся.
- Лагерь уходит на юг, поднимайтесь. Вы спали два дня. Мороз ушел. Шаман велел Озду проводить вас к Тропе, ведущей за край мира, - сказал знакомый им кочевник.
- Ой, Озд. Ты меня разбудил. Ммм... - мне снились такие волшебные сны, - Эмма выгнулась, вытягивая руки перед собой.
- Ммм! а что снилось мне! - барон зацокал языком и потянул себя за оба уха, блаженно закатив глаза, - Какого я ел цыпленка....и вино! Нектар из света звезд!
- Да, сны были диковинные, - согласился капитан, - А где этот шаман? Или он нам тоже приснился?
- Шаман не снился, шаман дал каждому то, что хотел, - сказал Озд.
- Кажется, я единственный, с кем он говорил? - спросил Макс.
- А что он сказал Вам? Вы его слышали? - спросил Берроуз посерьезнев.
- Хм...по мне, так он вообще молчал. Или я что-то упустил? - барон почесал затылок.
- И я ничего не слышал. Мне приснилась охота на полярных медведей, - сказал егерь, растягивая челюсть в длинном зевке, - Я плыл один на яле и нашел льдину с десятком медведей. Они стали уходить, я пристал к льдине, и тогда на встречу вышел огромный медведь-вожак. И я пристрелил его одним выстрелом! Это было... такой охоты у меня еще никогда не было!
- Так что шаман сказал Вам, Макс? - уточнил капитан. Озд широко заулыбался, загибая отогнутые рукава меховой рубахи, в его глазах сверкнула хитринка понимания.
- Шаман сказал, что Озд проведет нас к двери, за которой прячутся живущие за краем мира, - перефразировал Макс.
- Озд проведет. Шаман сказал Озду провести к Великой Скале, стоящей на границе мира. Озд знает дорогу, Озд боится идти по Тропе. Много ходившие туда не вернулись. Но Озд пойдет и покажет, - распутывая сложные узелки слов, заговорил кочевник.
- Скажи, Озд, а ты сам ходил к этим воротам, ну к Великой Скале за краем, как ты говоришь? - с сомнением спросил капитан.
- Мой прадед ходил, Озд не ходил. Большая честь и великий страх идти по Тропе. Мало предков видело место силы. Озд горд, что шаман выбрал его идти, - он выпятил грудь.
- Ладно, раз он знает дорогу значит мы по ней пойдем, - сказал барон, - Надо собираться. Да, кстати, Озд, а куда делся шаман? Он же, демон, здесь сидел, а потом...Оп! - и исчез, как не было.
- Никто не знает, когда и где бывает шаман. Он приходит из ниоткуда и уходит в никуда. Озд не знает, куда ушел великий шаман. Озд вести вас, уже солнце горячо пора собак прячь. Долго спать, пора....
Их нарты за время стоянки отремонтировали, заменив лопнувшие стяжки и перевязав протертые ремни. Собаки выглядели вполне отдохнувшими и накормленными. Озд приволок четыре шитых мешка мороженной рыбы с отрубленными головами и обернутого в какие-то длинные листья мяса.
- Это припасы в дорогу. Там в горах нет ни зверя, нет ни рыбы. Холодно, только ветер и снег, - страшным голосом объявил он, - Много еды принес Озд, всем хватит.
- Еда хорошо! Шаман велел подарить вам шубы, - он, улыбаясь, скинул тряпицу, - Вот, Озд охотился соболь. Я хороший охотник, бить соболь в глаз с двух сотен шагов. Ой, теплый зверь, хитрый зверь. Берите....
- Ай да подарок, Озд, ай да подарок! Какая вещица, - барон похвалил кочевника.
- Спасибо, спасибо, - довольно захлопала девушка в ладоши.
- Теперь надо дорога ехать, - ответил улыбающийся кочевник.